вместе с Дугом в столовой и озиралась по сторонам.
— А им… уже известно, что произошло вчера? — тихо спросила она.
Дуг взглянул на нее и кивнул.
— Они были расстреляны, все. Мы слышали сообщение о том, что это были аркановичи.
Мадлен вопросительно посмотрела на него.
— Аркан — лидер национального сербского ополчения. Он делает наши информационные службы совершенно беспомощными; мы как дети. — Он немного помолчал. — Я любил Свена, — сказал он, вздохнув. — Какая тяжелая утрата.
Мадлен молчала. Ей все это казалось каким-то нереальным. К ним подошел Мартин.
— Что вы собираетесь делать? — спросил он. Мадлен взглянула на Дуга и пожала плечами.
— Не знаю. Я думаю, что я должна попробовать попасть обратно в Белград. Есть ли возможность связаться с моей службой?
Дуг кивнул:
— Мы отправили сообщение в Лондон, а они передадут его дальше. В Сараево не осталось телефонных проводов и связи.
— Я возвращаюсь назад, парень, — сказал Мартин, стараясь не смотреть на Дуга. — Я получил… ну, ты сам знаешь, что я получил. Я собираюсь порыскать по округе вместе с ООН. Их колонна поедет в одиннадцать утра, а ты как?
— Я остаюсь, братишка. — Дуг посмотрел на Мадлен, она медленно кивнула. Да, почему бы нет, подумала она неожиданно для себя. ООН собирается перебросить всех оставшихся здесь журналистов назад по воздуху. Она не хочет, чтобы ее доставляли назад прямо в Лондон. Раздался внезапный грохот перед зданием. Люди вокруг стали разбегаться по своим номерам, собирать вещи, все стремились побыстрее покинуть это проклятое место. Мартин пожал им обоим руки, потом вдруг наклонился и обнял Мадлен.
— Береги себя, милая, — быстро проговорил он, уходя. Он плакал. Мадлен не проронила ни единой слезы с тех пор, как они попали в засаду вчера днем. Он исчез на лестнице, ведущей наверх.
— Ты уверена насчет этого? — встревоженно спросил Дуг, почесывая свой небритый подбородок. Снаружи раздался еще один взрыв.
— Уверена. — Мадлен была совершенно спокойна
. — Я врач. Здесь умирают люди. Я не могу уехать.
— Хорошо, ты готова?
— Мне нечего собирать, — просто сказала она. — Только кошелек и все. У меня даже нет паспорта, все осталось в фургоне.
— Тогда идем. — Он схватил ее за руку, и они выбежали из здания. «Фольксваген» все еще стоял там, где он его припарковал вчера. На крыше были куски стекла, бумаги, грязь, ошметки, которые посыпались от взрыва из ближайшего дома.
Дуглас прыгнул на сиденье и открыл дверь для Мадлен. Она на секунду заколебалась, поглядев на самолет, круживший в небе. Потом забралась в машину и поняла, что этот самолет сбрасывал бомбы где-то над городом. Земля несколько раз содрогнулась. Дуг завел мотор. Они выехали с парковки позади отеля или, вернее, того, что от него осталось, и начали бешеную гонку по центральным улицам Сараево. Было девять часов утра.
— Куда мы едем? — выкрикнула Мадлен, стараясь перекричать грохот взрывов и звуки стрельбы.
— В сторону Бьелаве. Это в восточной части города. Мой друг Мурад живет там возле университетской больницы. Я думаю, что там мы будем в безопасности.
Машина резко вильнула в сторону, чтобы не наехать на тело пожилого мужчины, лежавшего лицом вниз в луже запекшейся крови. Они ехали молча, сосредоточившись только на том, чтобы живыми добраться туда, куда собирались.
74
Никем не замеченные, не пойманные Киеран и Паола выискивали возможности для встреч, где и когда только это было возможно. Никто ничего не видел. Паола провела все лето в перелетах между Римом и Лондоном, несколько недель на Менорке, пару ночей в Нью-Йорке, совершила поездку с Франческой за покупками в Париж.
У них впереди была еще вся осень, когда они вдруг решили съездить на Менорку ненадолго, на неделю. Был конец сентября. Дела в клубе шли так хорошо, как никто из них даже и не мог предположить в своих самых смелых ожиданиях. Джейк пришел с идеей, что клуб должен работать только по пятницам и субботам, а Белый зал для почетных гостей и членов
клуба — всю неделю. Это блестящее нововведение заставило публику с еще большим нетерпением рваться в клуб, чтобы их здесь видели рядом со знаменитостями. Окошечко для возможности вступления в клуб было, как выразился Диггер, маленьким и не для всех, именно таким, как они и хотели. Макс был очень рад, что Киеран и Паола полетят на недельку погреться на солнышке. Они выглядели так, что казалось, им просто необходимо сделать передышку. Это замечали многие. Киеран ходил с темными кругами под глазами, чувствуя постоянную усталость. Отдых должен был помочь ему прийти в себя. Как ни странно, Франческа говорила Паоле то же самое, а именно, что в последнее время та выглядит неважно и сильно похудела. Она согласилась с Максом, что отдых на острове будет прекрасной идеей. Они с облегчением отметили, что эти двое наконец неплохо поладили.
Они полетели на Менорку утром в понедельник. Паола заметно повеселела. Непонимание того, что с ними происходит, сильно действовало на нее. Она разрывалась на части между стыдом и чувством вины, ее бросало из одной крайности в другую, из чувства безнадежности в радостное предвкушение. Она не знала, что и думать об этом, с кем поговорить, что делать, чтобы понять, что у их отношений нет никакого будущего, ей мог понадобиться еще месяц, год, век. Вечность. Это было неправильно. Это было ненормально и недопустимо, и ничто никогда не изменит этого положения. Но она не могла прекратить все и порвать с Киераном. Она была нужна ему. Он говорил это сотни раз за день. Ее как будто приворожил его голос, руки, которые гладили ее, вкус его губ.
Билеты для них были заказаны заранее. Она быстро осмотрела всех прочих пассажиров, вздохнула с облегчением и расслабилась. Никто из них не знал, кто они такие.
На вилле было тихо, спокойно и пустынно. Здесь была одна Андреа — служанка, которая каждый вечер поднималась к себе домой на гору в квартиру в городе. Они были совершенно одни. На второе утро они проснулись в середине дня и решили провести весь
