Категории

Читалка - Слепая сова




В жизни есть муки, которые, как проказа, медленно гложут и разъедают душу изнутри. Об этих муках никому не поведаешь: большинство людей считает подобные страдания случайными или исключительными, редкими, а если кто и напишет о них или расскажет, то люди в соответствии с общепринятыми представлениями и собственными воззрениями воспримут это с насмешкой. Ведь человечество не нашло еще никаких средств, никаких лекарств против страданий и единственный способ забыться видит в вине и искусственном сне, который дают опиум или другие наркотики. Увы, действие подобных средств временно, и после некоторого облегчения и успокоения боль лишь усиливается. Но можно ли вообще постичь тайну этих неясных, необъяснимых чувств, это сумеречное состояние, появляющееся между смертью и воскресением, между сном и пробуждением?

Я хочу лишь поведать об одном случае, происшедшем со мной и так потрясшем меня, что мысли о нем не покидают моего сознания: отвратительная рана от него, пока я жив, хотя это и трудно объяснить, будет постоянно отравлять своим ядом мое существование. Я написал: «своим ядом», но на самом деле хотел сказать, что это клеймо я всегда ношу и буду носить на себе.

Я постараюсь воспроизвести все, что сохранила моя память, все, что связано с этим событием, и тогда, возможно, мне удастся навсегда покончить с этим. Нет, я хочу лишь сам увериться в этом, поверить в то, что произошло. Ведь для меня не имеет никакого значения, поверят ли мне другие. Я только боюсь, что завтра умру, так и не познав самого себя. Из опыта своей жизни я понял, какая страшная пропасть лежит между мною и другими людьми, я понял, что нужно молчать, насколько это возможно, нужно скрывать свои мысли, где только можно, и если теперь я решился писать, то лишь для того, чтобы представить себя своей тени, той тени, которая согнулась на стене, готовая поглотить все, что я ни напишу. Ради нее. Потому что я хочу увидеть, сможем ли мы понять друг друга. Потому что с тех пор, как я порвал все

отношения с людьми, я хочу лучше познать самого себя.

Все это ерунда! Пусть! Больше всего меня мучит один вопрос: неужели эти люди, которые похожи на меня, которые имеют те же потребности и те же желания, что и я, неужели они существуют не только для того, чтобы меня обманывать? Неужели это не тени, появившиеся на свет лишь для того, чтобы издеваться надо мной и обманывать меня? Неужели все, что я чувствую, вижу, анализирую, разве все это с самого начала до конца не фантазия, которая так непохожа на жизнь?

Я пишу лишь для своей тени, которая появляется на стене при свете лампы: я должен познакомить ее с собой.


***

В этом гнусном, нищем мире мне, я думаю, впервые блеснул луч солнца. Но, увы, это не был солнечный луч, а лишь призрачный свет, падающая звезда, которая явилась мне в образе женщины или ангела, и в отблеске ее я на мгновенье, на секунду увидел все несчастья своей жизни, постиг свою жизнь во всем ее величии — сразу же этот свет, как это и должно было случиться, исчез в пучине мрака. Нет, я не смог удержать этот призрачный луч.

Прошло три месяца, нет, два месяца и четыре дня, с тех пор как я потерял ее след, но воспоминание о ее колдовских глазах или, вернее, о губительной искре в ее глазах, осталось навсегда. Как я могу ее забыть, если она так связана с моей жизнью?

Нет, я никогда не упомяну ее имени, потому что ее легкий, сотканный из тумана тонкий стан, ее блестящие удивленные глаза, из-за которых жизнь моя потихоньку плавилась и сгорала, не имели никакого отношения к этому гнусному, жестокому миру. Нет, ее имя не следует смешивать ни с чем земным.

Из-за нее я совсем отошел от людей, от всех этих глупцов и счастливцев, и стал искать спасения в вине и опиуме. Жизнь моя заключена в четырех стенах моей комнаты.

Все дни я был занят разрисовыванием пеналов. Все время я разрисовывал пеналы, пил вино, курил опиум. Я выбрал для себя это смешное занятие — разрисовывание пеналов, чтобы забыться, чтобы хоть как-нибудь убить время.

По

счастливой случайности мой дом находится за городом, в тихой и спокойной местности, вдали от людских треволнений и суеты. Вокруг пустынно, всюду развалины. Лишь по другую сторону рва, где видны ямы, из которых брали землю для глинобитных покосившихся домишек, начинается город.

Не знаю, какой безумец или глупец в незапамятные времена построил эти дома. Когда закрываю глаза, я не только вижу все выбоины и дыры на их стенах, но и ощущаю на своих плечах всю их тяжесть. Такие дома можно увидеть лишь на старинных пеналах. Все это нужно описать, чтобы для меня самого не осталось ничего неясного, я все должен объяснить своей тени, которая падает на стену. Да, прежде для меня была лишь одна радость, лишь одно меня радовало. Я рисовал на пеналах в четырех стенах своей комнаты, проводил все свое время за этим смехотворным занятием. Но с тех самых пор как я увидел те глаза, после того как я увидел ее, для меня исчезло все — смысл, цена любого движения или жеста.

И удивительнее, невероятнее всего то, что я и сам не понимаю, почему содержание всех моих рисунков с самого начала было одним и тем же. Я всегда рисовал кипарис, под которым, поджав ноги, завернувшись в плащ, сидит горбатый старик, похожий на индийского йога. На его голове тюрбан, указательный палец левой руки он приложил к губам в знак удивления. Какая-то высокая девушка в черном, склонившись, подает ему цветок лотоса. Их разделяет ручей. Видел ли я когда-нибудь прежде эту сцену? Посетило ли это видение меня во сне? Не знаю! Знаю лишь, что, сколько бы я ни рисовал, это всегда была та же сцена, тот же сюжет. Рука сама, непроизвольно рисовала эту картину. И как ни странно, находились покупатели, а с помощью своего дяди с материнской стороны я отправлял эти пеналы даже в Индию, он продавал их и высылал мне деньги.

Эта сцена кажется мне и близкой, и далекой. Я смутно припоминаю… Теперь я хорошо вспомнил этот случай. Я решил: нужно написать свои воспоминания. Но это произошло много позже и не имеет связи с моей темой