Ваши цитаты
Войти
|
Меню пользователя
|
Читалка - Крушение
Цитата: Ваш комментарий:
Анонимная заметка
людской поток.
Ромеш медлил подойти к Хемнолини. Несколько минут он стоял, не отрывая от нее пристального взгляда. Надолго сохранилось в его памяти очертание освещенной неярким осенним солнцем фигуры, неподвижно замершей в нише окна. И тонкий овал лица, и локоны красивой прически, и нежные завитки волос на затылке, и мягкий блеск золотого ожерелья, даже свободно падающий с левого плеча край одежды, — все, все, до мельчайшей детали запечатлелось в его измученном сердце, будто высеченное резцом скульптора. Наконец, Ромеш медленно подошел к девушке. Но, казалось, Хемнолини приятнее было смотреть на прохожих, чем на стоявшего рядом с ней юношу. — У меня к вам просьба, — произнес он голосом, в котором дрожали слезы. Почувствовав, сколько муки и мольбы скрывается в его словах, Хемнолини быстро повернулась к нему. — Верь мне, — продолжал Ромеш, впервые обращаясь к ней на «ты». — Обещай, что будешь верить. А я призываю в свидетели всевышнего, что никогда не обману тебя! Больше Ромеш не произнес ни слова, но глаза его были полны слез. Тогда Хемнолини взглянула ему прямо в лицо, и в этом взгляде он прочел сострадание и любовь. Однако уже через мгновение мужество покинуло ее, и слезы потоком хлынули из глаз. Здесь, в уединении оконной ниши, без слов и объяснений, между ними произошло полное примирение. Необычайное спокойствие охватило обоих. Тихая, омытая слезами грусть овладела Ромешем, и несколько минут протекли в молчании. Затем с глубоким вздохом облегчения он сказал: — Хочешь знать, почему я отложил на неделю нашу свадьбу? Хемнолини молча покачала головой: нет, она не хотела этого знать. — Тогда я все расскажу тебе после свадьбы. При упоминании о свадьбе слабый румянец вспыхнул на щеках Хемнолини. Сегодня, после полудня, когда она радостно наряжалась к приходу Ромеша, ее взволнованное предстоящей встречей воображение рисовало множество шуток, тайных объяснений и всяких других картин счастья. Но ей и в голову не могло прийти, что всего через несколько минут они обменяются гирляндами верности[11], что прольются слезы, что между ними не будет никаких объяснений — просто они несколько мгновений простоят рядом, и возникшие от этого безмерная радость, глубокий покой и безграничное доверие друг к другу соединят их теснее любых признаний.
— Тебе надо пойти к отцу, — проговорила, наконец, Хемнолини. Он очень расстроен. С легким сердцем, готовый встретить грудью любые удары, которые захочет обрушить на него мир, отправился Ромеш к Онноде-бабу. Глава пятнадцатаяОннода-бабу с беспокойством взглянул на Ромеша, когда тот снова вошел к нему. — Дайте мне список приглашенных, и я сегодня же извещу их о перемене дня свадьбы, — сказал Ромеш. — Значит, ты все-таки решил отложить ее? — спросил Оннода-бабу. — Да, иного выхода я не вижу. — В таком случае, дорогой мой, запомни одно: все это меня не касается, что нужно, устраивай сам. Я не желаю, чтобы надо мной смеялись. Если ты хочешь такое дело, как брак, превращать в какую-то детскую игру, то людям моего возраста лучше в ней не участвовать. Вот тебе список приглашенных. Большая часть средств, которые я уже истратил, теперь пропадет даром, а я не могу себе позволить пригоршнями швырять деньги в воду. Ромеш готов был принять на свои плечи все бремя расходов и хлопот. Он уже собрался уходить, когда Оннода-бабу остановил его. — Ромеш, ты решил, где будешь практиковать после свадьбы? Полагаю, не в Калькутте? — Нет, конечно. Подыщу хорошее место где-нибудь на западе. — Вот это правильно. Неплохое место, например, Этойя. Вода там чрезвычайно полезна для желудка. Мне как-то случилось прожить в Этойе целый месяц, и я убедился, что даже мой аппетит стал куда лучше. Знаешь, дорогой, ведь на всем свете у меня одна Хем. И она не сможет быть вполне счастлива без меня и у меня не может быть без нее покоя. Потому-то я так и забочусь, чтобы ты непременно выбрал здоровую местность. Оннода-бабу, воспользовавшись тем, что Ромеш чувствует себя виноватым, решил не упускать такого удобного случая и предъявить свои требования. Предложи он сейчас не Этойю, а Гаро или Черапунджи, Ромеш согласился бы и на это.
— Хорошо, я припишусь к адвокатуре в Этойе, — сказал Ромеш, уходя. Отмену приглашений он взял на себя. Через несколько минут явился Окхой. Оннода-бабу тут же сообщил ему, что свадьба отложена на неделю. — Что вы говорите! Не может быть! — воскликнул Окхой. — Ведь она должна быть послезавтра. — Конечно, было бы лучше, если бы дело обстояло по-другому. У обыкновенных людей этого не бывает, — ответил Оннода-бабу. — Но от вас, современной молодежи, можно ожидать всего. Окхой принял чрезвычайно озабоченный вид. Мысль его деятельно заработала. — Надо глаз не спускать с человека, которого выбираешь в мужья для своей дочери, — сказал он. — О том, в чьи руки на всю жизнь отдаешь ее, необходимо разузнать все. Будь он хоть сам бог, предосторожность в таких делах никогда не мешает. — Ну, уж если подозревать такого юношу, как Ромеш, то вообще никому на свете нельзя верить, — возразил Оннода-бабу. — А Ромеш сказал, почему он откладывает свадьбу? — спросил Окхой. — Нет, — ответил Оннода-бабу, озабоченно проводя рукой по волосам, — этого он не сказал. Когда я задал ему такой вопрос, он просто объявил, что это совершенно необходимо. Окхой отвернулся, чтобы скрыть улыбку. — Но вашей дочери он, разумеется, все объяснил? — спросил Окхой. — Наверно. — Не лучше ли позвать ее сюда и точно узнать, в чем дело? — Вот это правильно, — согласился Оннода-бабу и громко позвал дочь. Хемнолини вошла в комнату, но, увидев Окхоя, встала около отца так, чтобы нельзя было рассмотреть ее лица. — Ромеш сказал тебе, почему так внезапно пришлось отложить вашу свадьбу? — спросил Оннода-бабу. Хемнолини отрицательно покачала головой. — А сама ты разве не спросила его? — Нет. — Удивительно! Я вижу, ты такая же чудачка, как и он. Ромеш заявляет, что у него нет времени жениться, а ты отвечаешь: |
