развернись боком, — сказал Себастьян. — Стек подними над головой, ухвати его за кончик.
Реджина встала, как было сказано. За несколько часов она научилась выполнять распоряжения Себастьяна и при этом добавлять в позы нечто от себя. Самый главный секрет, однако, Себастьян раскрыл еще раньше: лучшие модели — это те, кто любит свою работу, наслаждается моментом и словно живет перед камерой. То есть не просто наполняет свой кошелек или расширяет портфолио.
— Если научишься ловить кайф, — сказал Себастьян, — мы с тобой весь мир завоюем.
Сместив вес на одну ногу, Реджина проказливо улыбнулась. Она знала: эта улыбка отлично сочетается с выражением ее глаз.
Перебрав несколько вариантов этой позы, Реджина отпустила кончик стека.
— Покажи мне свой зад, — велел Себастьян.
Два часа назад, услышав такую команду, Реджина застыла бы в нерешительности, однако теперь ее распирало. Она была полна энергии и творческих идей. Фотосессию она начала в корсете и кожаной юбке, но сейчас на ней было только черное бюстье, кружевные бойшортсы и купленные с Карли ботинки на платформе.
Развернувшись спиной к камере, она продела кончик стека между ног и взглянула в объектив так, будто Себастьян застал ее за неприличным занятием.
В течение первого часа Реджина думала о Бетти — пыталась примерить на себя ее образ, — чтобы преодолеть скованность. Зато сейчас вышла на новый — свой — уровень игры перед камерой.
— Брось стек и сядь, — сказал Себастьян.
Забравшись на подставку, Себастьян взял Реджину в фокус сверху. Поднес камеру к глазам, снова опустил.
— Где твой кулон? — спросил он. — Он пригодится.
— Правда? В квартире остался. Я сняла его, пока переодевалась.
— Иди надень. Женщина на этих снимках должна быть моей.
* * *
Веревки стягивали запястья туже, чем когда-либо прежде, темнота обступила Реджину плотнее, а температура в Комнате опустилась еще ниже. Все словно указывало ей на ее место. В клубе и на крыше Реджине, может, и позволили сыграть в госпожу,
но сейчас пришло время спуститься на землю. Вернуться к реальности.
На часах было где-то четыре утра, и Реджина лежала на столе, совсем как та женщина в клубе: лицом вниз, руки вытянуты, ноги разведены. Совершенно голая, Реджина изнемогала от неизвестности, неопределенности; ей до смерти не терпелось начать.
Себастьян обошел ее кругом и без предупреждения вонзил ей в зад нечто холодное и металлическое. Реджина ахнула. Она хоть и привыкла к ощущению анальной пробки в заду, сердце все равно ускорило темп.
— Сколько раз ты ударила ту женщину? — спросил Себастьян.
— Четыре.
— От меня получишь шесть ударов.
Реджина напряглась, ожидая, что на задницу опустится плеть, но вместо этого Себастьян ввел ей в вагину некий предмет из плотной резины. По форме вроде бы член. Дилдо плюс анальная пробка? Это уж слишком! Реджина с трудом подавила отвращение и машинальное желание извернуться. Себастьян нежно вводил и выводил фаллоимитатор, а когда достал заветную точку, Реджина задрожала от удовольствия и постаралась расслабиться. Потом Себастьян вдруг остановился, и она осталась лежать с дилдо в вагине, стенки которой продолжали сокращаться. Реджина хотела еще. Нельзя же так — оставить ее неудовлетворенной, дразнить.
— Ай!
Удар пришел неожиданно, и ягодицы ожгло болью. Реджина моментально забыла о пробке и дилдо, напряглась в ожидании второго удара. Он не заставил себя ждать.
— Считай, — приказал Себастьян низким голосом. — Два раза уже есть.
И снова боль, на этот раз острее.
— Три, — сказала Реджина. Хорошо, что половина пройдена.
— Если собьешься со счета или не успеешь за мной, я начну заново.
Перепуганная Реджина чуть не сбилась. Четвертый удар был то ли слабее, то ли ягодицы начинали неметь.
— Четыре, — как можно тверже произнесла Реджина. И как та женщина выносила удары от незнакомцев?
Себастьян отбросил стек и хлестнул Реджину голой ладонью. Боль накрыла чуть не всю ягодицу, и Реджина чуть не забыла выдохнуть:
— Пять.
Шестого удара
так и не последовало. Напрягшись всем телом, Реджина ждала, она вновь стала чувствовать в себе дилдо и пробку. Ей хотелось пошевелиться, выдавить из себя опостылевшие игрушки. И в то же время она знала: только с последним ударом Себастьян освободит ее от них.
Скорее бы, скорее…
— Ударь меня, — пробормотала Реджина.
— Что? — переспросил Себастьян, хотя прекрасно все слышал.
— Ударь меня еще раз.
— Шлепнуть тебя?
— Да.
— Попроси вежливо.
— Пожалуйста, отшлепай меня.
Реджина напряглась и получила свое: удар был сильнее всех предыдущих. Боль от него распространилась и ниже, по бедрам.
— Шесть, — выдохнула Реджина.
Ну вот и все. Сердце бешено колотилось; Реджина ждала.
Глава 39
Себастьян нежно провел рукой по горящей коже, а затем — слава богу — извлек пробку. Он вытащил дилдо, и Реджина внезапно ощутила дикую пустоту: внутри и вне себя. Ей отчаянно хотелось, чтобы Себастьян прикоснулся к ней. Или ударил.
Себастьян развязал ее, убрал с глаз повязку, предоставив наконец свободу, однако тело не желало принимать волю. Реджина лежала неподвижно, надеясь, что так Себастьян скорее ответит на призыв, удовлетворит ее жажду.
— Перевернись на спину, — тихо произнес он.
Медленно Реджина исполнила указание. Увидев лицо Себастьяна, она ощутила, как остывает боль в душе и в теле. Взгляд его скользил по ней, утешая, но не излечивая. Себастьян видел, чего хочет Реджина. Он знает ее, и потому она — в какой бы костюм он ни нарядил ее, какую бы позу ни заставил принять перед камерой — всегда ему подчинится.
— Закрой глаза и не открывай, иначе опять надену повязку.
О нет, разве игра еще не закончилась? Сколько еще терпеть?
Тем не менее Реджина подчинилась. Себастьян отошел в сторону, и она с огромным трудом поборола искушение приоткрыть хотя бы один глаз.
Когда Себастьян вернулся, что-то нежное, обрамленное перьями, коснулось ее ключицы.
Потом грудей — поиграло с сосками, — спустилось к пупочку, затем на бедро.
— Разведи
