сильно изменилась после того, как ее бросил муж. Он ушел к юной модели, с которой познакомился на балу в Метрополитен-музее. Скандал вышел серьезный. Как бы там ни было, я говорю тебе об этом не потому, что люблю посплетничать, а потому что знала Себастьяна Барнса еще мальчиком. Он сильно любил Лиллиан и после ее гибели так и не оправился. Тебе, пожалуй, не стоит с ним встречаться.
Реджина кивнула. Ей стало жаль Себастьяна, но еще больше она жалела, что он не рассказал о своей трагедии. В ночь после дня рождения Реджины он делился сокровенным, однако самую важную — болезненную — часть исповеди опустил. Как и то, что спал когда-то с ее боссом.
— Вы меня предупреждаете? — уточнила Реджина.
— Предупреждаю — громко сказано. Просто, принимая решение, учитывай сказанное мною.
— Было бы что принимать.
— Не торопись. Говорю тебе: я знаю Себастьяна уже давно и считаю его достойным человеком, очень интересным. В то же время о его любовных похождениях я тоже наслышана, в журналах то и дело появляются заметки. В Нью-Йорке он один из самых завидных холостяков. Такие не способны на продолжительные отношения. Если честно, Лиллиан была бы, наверное, в ужасе от поведения сына. Хотя большая часть девушек, с которыми он встречался, скорее всего только рады: о них написали в прессе, они неплохо провели время, да и потом — они встречались с самим Себастьяном Барнсом! Впрочем, ты не из их числа, когда-нибудь тебе придется принять серьезное решение. Если Себастьян не дает тебе желаемого, будь готова порвать с ним. Или к тому, что порвут с тобой.
Под ложечкой вновь засосало. Не это Реджина хотела слышать.
— Я пыталась разойтись с Себастьяном, но у меня не получается, — призналась она. — Я не смогла уйти.
— Не казни себя. Может, время неподходящее? Я всегда говорю: если не знаешь, что делать, то ничего и не делай.
— Спасибо, — облегченно сказала Реджина. Слава богу, Маргарет перестала давить.
— Но, — назидательно подняла палец старая женщина, — придет день, и ты
сердцем почувствуешь, что настал момент действовать.
* * *
В субботу, когда Реджина проснулась, Себастьян успел прислать ей эсэмэс:
Жди меня к полудню.
Сквозь тонкие занавески на окнах пробивался солнечный свет. Прикроватный вентилятор едва справлялся с жарой, однако с включенным кондиционером Реджина спать не любила — слишком уж он сильный нагоняет холод.
Реджина взглянула на часы: одиннадцать. Она честно пыталась убедить себя не звонить Себастьяну, но едва покинув кровать, набрала его номер. Ответил Себастьян после первого же гудка.
— Только не говори, что только что проснулась, — зевая, проговорил он.
— Ну… не так давно, — улыбнулась Реджина. Какой милый у него голос, хоть Себастьян и обвиняет ее в лености.
— Не больно-то активно с твоей стороны.
— Сегодня же суббота.
— Вот именно. Одевайся, мы едем по магазинам.
— Зачем?
— Сегодня тебе понадобится новый наряд.
— С какой стати ты берешь меня с собой по магазинам?
— Просто ты не понимаешь, как сильно я желаю тебе счастья. — Реджина ничего не ответила, и Себастьян спросил: — Дашь мне шанс?
— Не понимаю, о чем ты.
— Позволь осчастливить тебя сегодня, этой ночью. Согласна?
— Согласна, — сказала наконец Реджина и тут же вспомнила слова Маргарет: «Придет день, и ты сердцем почувствуешь, что настал момент действовать».
Глава 32
Магазин одежды приткнулся на боковой улочке Гринвич-Виллиджа, совсем недалеко от дома Реджины. Впрочем, если бы не Себастьян, она никогда бы этот магазин не заметила. Назывался он «Гвиневера», и здесь — в отличие от прочих дорогих салонов и бутиков — на витринах не стояли манекены. Окна были занавешены красными бархатными шторами.
Себастьян придержал дверь открытой, Реджина вошла… и ахнула при виде дикого смешения стилей рококо, барокко, стимпанка и Алисы в Стране чудес. Не хватало только мерцающей пыльцы фей в воздухе.
Стены были покрыты фотографическими фресками, изображающими девушек с призрачно-бледной кожей, развевающимися
светлыми, розовыми и похожими на сахарную вату волосами; щеки их краснели румянами; платья в стиле рококо изящно сочетались с элементами панковской или сказочной моды: военные бутсы, корсеты, крылья бабочки. Мебель: резные кресла, зеркала в медных рамах и пятиярусные хрустальные люстры — словно взяли из фильма о Марии-Антуанетте.
Одежда — на разбросанных среди предметов мебели вешалках — висела отнюдь не старинная. Это были современные интерпретации моделей из самых романтичных моментов развития моды со времен елизаветинской эпохи.
— Памела сегодня здесь? — спросил Себастьян у одной из консультанток, миниатюрной женщины с узкими глазами и густой челкой (почти как у Реджины). Реджина тем временем облокотилась о полку и чуть не уронила фарфоровую чашку с позолоченной кромкой.
— Она в задней комнате, — ответила консультант.
Себастьян взял Реджину за руку и повел в дальнюю часть салона через лабиринт вешалок с платьями, столов и шляпных стоек. За следующей бархатной занавеской оказалась комната поменьше, заставленная полудюжиной витрин.
— Здравствуй, Себастьян, — сказала высокая рыжая женщина и поднялась ему навстречу из эдвардианского кресла в темно-зеленой с золотым обивке.
— Памела. — Себастьян поцеловал ее в щеку. Реджина с трудом удержалась от ревности. Интересно, эта Памела — тоже в «клубе по интересам»? До чего же противно, когда всюду мерещатся соперники. — А это моя подруга, Реджина.
Реджина взглянула на Себастьяна. «Подруга»? Странный эпитет. Хотя… кто они с Себастьяном в действительности? Любовники? Партнеры по садомазо?
— Приятно познакомиться, — искренне улыбнулась Памела и пожала Реджине руку. — Чего бы вам двоим хотелось?
— Реджине нужна маска, — ответил Себастьян, вызвав недоуменный взгляд Реджины. На ум сразу пришли глупые маски для Хэллоуина, однако Памела отвела клиентов к одной из витрин. Под стеклом лежали разноцветные, изящно украшенные полумаски для бала: золотые, бледно-лиловые, черные, цехиновые, оперенные, с вуалью и ленточками
