Читалка - Простор

. И вообще на кой чёрт он хвастался, что был хорошим трактористом? Теперь вот работай, тянись за другими. Не трепал бы языком — и спрос с него был бы меньший. А так его со света сживут насмешками. Ильхам, конечно, не упустит случая сказать, что Асад нахал и пустобрёх.

Степан, прицепщик Асада, щурил глаза, потягивался и зевал. Он с тоской поглядывал на вспаханную землю — мало ещё, а до перерыва далеко. В этой пустынной бескрайной степи можно от тоски повеситься. Даже баян некогда в руки взять. А его Степан всегда прихватывал с собой на всякий случай — вдруг трактор сломается. Тогда можно и поиграть!

Асад резко затормозил и, чертыхаясь, слез с трактора.

— Плохо, Степан! Плохо мы работаем, понимаешь?

— Я-то понимаю, — нехотя ответил Степан.

— Если и дальше так пойдёт, то будем первыми — от заду!

— Что же делать?

— Надо что-то придумать, — Асад вздохнул, пригладил длинные волосы и, закурив, уселся на станину плуга. — Надо обязательно дать десять гектаров. Но как?

Степан, не обращая внимания на Асада, уже играл, склонив голову набок, словно прислушиваясь, не фальшивит ли какой лад. Асаду было не до музыки. Он поднялся, обошёл агрегат, словно выискивая, в чём тут секрет, и остановил свой взгляд на предплужниках.

— Эй, Степан, подай-ка большой ключ.

Прицепщик неохотно отложил баян и полез в ящик с инструментами. Асад взял ключ и начал отвинчивать предплужники. Уловив недоуменный взгляд Степана, Асад объяснил:

— Они нам мешают.

— Как это «мешают»? Их же на заводе установили.

— И совершенно зря. Из-за них мы и ползём как черепаха. А сейчас сам увидишь, как пойдёт дело.

Асад снял предплужники.

— Положи-ка их в той канаве… И прикрой чем-нибудь…

Степан хотел было спросить, зачем их прикрывать, но Асад так злобно посмотрел на него, что прицепщик молча выполнил приказание.

И снова зарокотал трактор. Теперь он шёл заметно быстрее.

— Видал? — хвастливо спросил Асад — Так мы все двенадцать вспашем…

Подъехав, Саша Михайлов с удивлением

заметил, что Асад вспахал большой участок. В сравнении с прошлыми днями он творил чудеса. Вначале Саша подумал, что и в самом деле, если Асад захочет — может горы свернуть. И надо его поддержать, чтобы он не сбавил темпа.

Описав рукой полукруг, Саша спросил:

— Твоя работа?

— А то чья же? — Асад с победным видом спрыгнул на землю.

— Ну, молодцы! Спасибо вам!

Степан смущённо пробормотал:

— Да благодарить-то нас не за что…

Асад кинул на него предостерегающий взгляд. Степан понуро опустил голову.

Саша шагнул к борозде и, внимательно оглядев вспаханное поле, похолодел: глубокие борозды чередовались с мелкими полосами, в которых лежали комья неразбитой земли. Казалось, эти места не вспаханы, а наспех процарапаны.

— Что это такое?!

Асад притворно удивился:

— А в чём дело?

— Разве ты не видишь? — Саша измерил глубину пахоты и зло спросил: — Где предплужники?

— Какие предплужники?

— Не притворяйся!.. Степан, где предплужники?

— А вон… в канаве. Асад велел их там положить.

— Как же ты допустил такое?!

Степан снял шапку, вытер пот со лба:

— Что я мог сделать? Он тракторист, я прицепщик. Что велит, то и делаю.

— Ну, знаешь ли! — у Саши от негодования дрожали губы. — Да ты должен был лечь на плуг: не разрешу, и всё тут! Надо кричать, шуметь, людей звать, а ты… Что велят, то и делаю! Сейчас поеду к Соловьёву — пусть он вас снимает с работы!

Асад вдруг шагнул к Саше и дрогнувшим голосом сказал:

— Саша! Ради нашей дружбы, ради чего хочешь — не говори никому, не срами меня. Даю слово, что такое никогда не повторится. Я сам исправлю свою ошибку.

— Как ты исправишь?

— Перепашу.

У Саши мелькнула мысль, что это может стать уроком для Асада на всю жизнь.

— Ладно, — мрачно бросил Саша, — перепахивай.

Когда бригадир уехал, Асад со злостью сказал Степану:

— Ну, кто тебя за язык дёргал? На самокритику потянуло? Ах, какие мы плохие! Похвалите нас за то, что мы это понимаем.

— Почему ты сердишься, Асад? Ведь лучше

сказать правду, чем врать.

— Ради пользы дела можно и соврать. Запомни это как следует…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ТРУДНАЯ ЗЕМЛЯ

1

Ашраф и Алимджан попали во вторую бригаду — к Тогжан. Тракторов не хватало, и Алимджана определили прицепщиком к Ашрафу.

Судьба, казалось, решила помучить Алимджана, поиздеваться над ним. Он пошёл к Саше за советом — не лучше ли перейти в другую бригаду.

— Можно и в другую, — согласился Саша. — Можно и в другой совхоз. От кого ты бежишь — от Ашрафа и Тогжан?.. От себя ты бежишь, вот что!

— Что же мне делать? — растерянно спросил Алимджан.

— Работать… Ашраф — хороший парень, твой друг. Вспомни, как он помогал тебе. Разве он виноват, что тоже любит Тогжан? Ты хочешь не видеть этого? Спрятаться?.. Ладно, пойдём к директору, попросим, чтобы тебя перевели.

— Нет! Не надо! — вспыхнул Алимджан. — Не веришь мне? Я докажу, что могу быть настоящим товарищем!

Ашраф оказался хорошим напарником. Работал он весело и уверенно.

Целый день они оставались одни. Их бригадир — Тогжан — наведывалась лишь изредка, особой нужды контролировать их не было, а, кроме того, как только она появлялась, и Ашраф и Алимджан дружно и восхищённо начинали глазеть на неё, вероятно не очень-то понимая, что она говорит.

Внимание Ашрафа ей было приятно, но когда они оба так смотрели, это смущало её.

Однажды Алимджан огорчённо сказал Ашрафу:

— У тебя борозды как стрелы! Я бы так не смог.

— Ничего! Не зря говорят: терпи, прицепщик, трактористом станешь!

После нескольких кругов Ашраф неожиданно остановился.

— Садись-ка за руль, Алимджан, а я отдохну на прицепе.

Алимджан рассмеялся.

— Ты читаешь мои мысли!

— Это мне иногда удаётся…

Алимджан вёл агрегат так уверенно, как будто бы он старый, опытный тракторист; только напряжённая сосредоточенность выдавала в нём новичка.

В обед пошёл дождь, и друзья, втиснувшись в кабину, заговорили о своей работе.

— Где твой костюм, Алимджан, который ты вымазал?

Юноша насторожённо