меня торопят с диссертацией… И потом мои семейные неурядицы выбили меня из колеи. Я находился в таком состоянии, что не мог сосредоточиться… Даю слово, что положение будет исправлено…
— Посмотрим, — сухо сказал Соловьёв, — но имейте в виду, что времени у вас мало, а вы его тратите, мягко выражаясь, не по назначению… И заняты вы были вовсе не диссертацией.
— Я обещаю сделать всё, чтобы наверстать упущенное! Вот увидите!..
Когда Захаров ушёл, Байтенов взволнованно сказал:
— Не понимаю, Игнат Фёдорович, как вы, человек с большим опытом, настоящий коммунист, не видели фальши в этом субъекте?! Ему ни на грош нельзя верить!
— Вы правы, Байжен Муканович, — твёрдо сказал Соловьёв, — и если Захаров делом не оправдает себя, я буду, может быть, ещё решительней и беспощадней, чем вы.
8
Из парткома Захаров вышел в смятении и тревоге. Как все хвастливые и самонадеянные люди, он видел причину своих неудач не в себе самом, а в том, что другие относятся к нему недоброжелательно и завистливо. И главная причина — козни Байтенова, который с самого начала невзлюбил Захарова и всячески портил ему кровь. И если уж сам Соловьёв заговорил так резко и сердито, значит Байтенов взял верх. Его надо как-то обезвредить.
Дав обещание работать честно и упорно, Захаров вовсе не собирался сдержать своё слово. Просто он знал, что если человек обещает исправиться, это всегда действует на руководителя умиротворяюще. Люди любят наставлять на путь истинный и довольны уже одним тем, что кто-то признаёт свои ошибки и кается.
Захаров заперся в своём кабинете и принялся обдумывать, как ему поступить. Обычно он избегал обращаться к самому Родиону Семёновичу. Он умело пользовался другим способом: на некоторых руководителей безотказно действовало одно только сообщение о том, что родной дядя Захарова — директор крупного завода, депутат Верховного Совета, личный друг Мухтарова.
Но давить на Соловьёва дядиным авторитетом было бессмысленно: Родион Семёнович и Соловьёв старые приятели
и относились друг к другу без всякого чинопочитания. Именно из этого обстоятельства Захаров после некоторых колебаний решил извлечь выгоду. Он написал дяде, что работать в совхозе трудно. Не только потому, что мало механизмов и сложна общая обстановка, но ещё и потому, что многие люди не понимают роли механизации в сельском хозяйстве и смотрят на главного инженера как на дармоеда. А директор совхоза, Игнат Фёдорович Соловьёв, человек прекрасной души и славного боевого прошлого, окружён здесь недостойными, завистливыми людишками, которые наговаривают на главного инженера, мешают ему, срывают все лучшие начинания в области техники и рационализации производства. Нужна безоговорочная поддержка директора, чтобы он, Захаров, мог бы вывести совхоз на путь постоянных успехов и перевыполнения плана.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
«НЕТ, НЕ НАЛАДИТСЯ!»
1
Захаров был достаточно сообразителен, чтобы понять, насколько он зарвался в своём высокомерии. Разговор в парткоме напугал его. Он попытался наладить былую славу весельчака, рубахи-парня, свойского человека. Но говорят, что сердце подобно стеклу: разобьёшь — не склеишь.
Если Захаров теперь приветливо заговаривал с кем-нибудь, то на него смотрели с недоверием: к добру ли? Что это он улещает?
Захаров не понимал того, что, изменись он искренне, от всей души, это сразу же все почувствуют. Он считал, что люди в основном глупы и не так уж много нужно, чтобы завоевать их доверие.
Теперь он встречал приходивших к нему шутками и каждого внимательно выслушивал. Но его нарочитая развязность и подчёркнутое радушие только настораживали и ещё больше отдаляли людей.
Он больше не пил, после работы шёл домой и, если Ларисы не было, хозяйничал у плиты, ворчливо рассуждая сам с собой. Лариса его уже не интересовала. Ему было важно создать видимость хороших отношений, чтобы его не упрекнули в развале семьи.
Но больше всего он надеялся на дядю, ожидая, что тот вразумит Соловьёва.
2
Как-то вечером, вернувшись
из степи, Соловьёв узнал, что ему дважды звонил директор Павлодарского завода Родион Семёнович Захаров, который обещал позвонить ещё раз на следующий день утром.
В последние годы Соловьёв и Захаров виделись лишь мельком, и былая простота отношений сменилась обычной приветливостью при встречах. С чего бы Родион так настойчиво добивается разговора?
Телефонная беседа началась обычно: Родион Семёнович расспросил о здоровье, о делах семьи, о совхозных новостях и прогнозах, а потом поинтересовался, как работает его племянник на посту главного инженера.
Соловьёв прикусил губу. Что он мог сказать? Что Иван карьерист, пьяница, лодырь? Возможно, Иван Захаров пожаловался, что здесь его притесняют. Родион Захаров — человек справедливый, но несколько увлекающийся. Может быть, он думает, что его племянник — гений техники и чудо добросовестности?
— Что ж ты молчишь, Игнат? Ты говори, не стесняйся. Я ведь не слепой, да и кое-какие сведения о его подвигах у меня имеются. Или ты правды боишься?
— Не знаю, что и ответить, — с горечью сказал Соловьёв. — Поначалу поверил я в него, да оказалось — зря… В общем мешает он, а не дело делает. Да и с женой поступил по-свински. И знаешь, Родион, не заступайся ты за него! Не стоит он того, ей-богу!.
Теперь надолго замолчал Захаров. Потом медленно, с хрипотцой заговорил:
— Не бойся, Игнат, от меня он поддержки не дождётся. А тебе могу прямо сказать, в чём дело: получил от него письмо. Оно дрянное, с гнильцой: пишет, что все люди в совхозе мерзавцы и подхалимы, а директор слеп и доверчив… А он, видишь ли, один за тебя болеет и хочет помочь в работе… И вы, Игнат, поступайте с ним по высшей партийной совести. Я сам во многом виноват, особенно перед Ларисой. Не знаю, как и повиниться перед ней… Об одном прошу: держи меня в курсе дела, звони, когда будут новости. Я ещё с Мухтаровым посоветуюсь…
3
Встретив Захарова, Соловьёв как будто невзначай сказал:
— Дядя ваш звонил, Родион Семёнович. Интересовался, как вы тут живёте
