Ваши цитаты
Войти
|
Меню пользователя
|
Читалка - Судьба (книга вторая)
Цитата: Ваш комментарий:
Анонимная заметка
насмарку целый месяц работы среди местного населения.
— Кончать надо со всякими святыми! Хватит с ними цацкаться! — Не всё сразу, Боря. Сначала надо решить более важную задачу, а потом уже за святых приниматься. Тем временем Александр Петрович прочитал письмо. — Наташа пишет, что всё в порядке. Товарищи работают успешно, потерь нет. Единственно, ощущают недостаток агитаторов для местного сельского населения. — С этим делом и у нас трудновато, — согласился Сергей. — Скажите, товарищ, — обратился Александр Петрович к Берды, — как случилось, что Бекмурад-бай оставил вас в живых? Ведь, насколько я понимаю, вопросы чести у вас охраняются очень рьяно, особенно среди байской верхушки. Берды усмехнулся: — Яшули правду говорит. Но я от первой пули свалился. Потом стало много шума, много людей — нельзя добить. Если бы Бекмурад-бай меня одного поймал, он из моих тысячи жизней ни одной не оставил бы. — Берды надо как следует заховаться, — сказал Борис Николаевич. — Можно было бы его в городе где-либо пристроить или на железную дорогу — всё подальше от этого головореза Бекмурада. Но если раскроется история с побегом, его полиция может снова схватить. — А что сам товарищ думает? — спросил Александр Петрович. Берды обвёл взглядом своих новых друзей. — Я понимаю, что вы хотите отвести от меня остриё ножа Бекмурад-бая. А я хочу сделать что-нибудь нужное для вас. Если могу — всё сделаю! Обо мне не беспокойтесь. Каракумы широки, они прятали от врагов моих дедов и прадедов, они не выдадут и меня. — Но Бекмурад-бай тоже, видимо, знает пустыню, — настаивал Александр Петрович. — Вы его не боитесь? — Нет, — сказал Берды, потемнев лицом, — я не боюсь Бекмурад-бая! Пусть он теперь боится меня! — Молодец! Так и надо. Довольно мы дрожали перед каждым эксплуататором, горб на них гнули. Пришло время им дрожать… Вот, друзья мои, вы говорили, что не хватает людей для работы среди сельского населения? По-моему, товарищ Берды Аки-оглы вполне подойдёт для этого . Надо только толково разъяснить ему, чего мы добиваемся и что должен он говорить чайханам. Такие агитаторы, как он, могут принести нам очень большую пользу.
— Да мы об этом уже думали, — сказал Сергей. — Знаю. Но надо, чтобы теперь и товарищ узнал, что вы думали. — На мой взгляд, пусть Берды едет пока в пески, — сказал Борис Николаевич. — Там чабанов много, со всеми у него общий язык. Пусть пока рассказывает о том, что сам видел и пережил. Очень даже добрая агитация получится. А там события покажут, что делать дальше. Надо только, чтобы он связи с нами не терял. — Не затеряешься там, в песках? — спросил Сергей, хлопнув Берды по плечу. — Куда я денусь? — удивился Берды. — Если надо, через день приходить буду. — Товарищи, до поезда осталось всего полчаса, — напомнил Андрей. — Как бы Александру Петровичу за разговорами не опоздать. На недобром месте и встречи недобрыеРаскинулись дороги на четыре стороны. Хочешь — на север, хочешь — на юг, на закат солнца иди или на восход — всюду перед тобой простор и песок на дороге — жёлтый и нежный, как пушок вылупившегося цыплёнка. И только когда прикоснёшься к нему рукой, вместо живого тепла почувствуешь ледяное безразличие. Свистит осенний ветер, носится по степным просторам, как ошалелый калтаман[11], выскакивает на дорогу и мчится по ней, закручивая стремительные смерчики пыли, и вдруг затихает, как затаившийся в лощине волк. И снова свистит, и снова несётся в непонятной удали неизвестно куда и зачем. Зябко и тревожно одинокому спутнику. Никого кругом, а он оглядывается по сторонам, а он спиной ожидает удара, напрягается, чтобы быть готовым к отпору. Неуютно путнику. Хорошо, если в конце пути ждёт его крыша над головой, жаркий огонь очага, доброе слово родного человека. А если их нет? Если нет ни крыши, ни огня, ни родни? Разве ты виноват, что чёрная смерть унесла в могилу твоего отца и твою мать? Разве не старался ты найти себе вторую семью? Разве не полюбил девушку, прекраснее которой нет и не было на земле? Девушку, похожую на лепесток цветка, на крылышко бабочки, на солнечный луч, запутавшийся в мягком бархате травы. Она светила тебе луной четырнадцатого дня, пела майским жаворонком, благоухала, как расцветший розовый сад. Ты не вошёл в этот сад, куда не ступала ещё ничья нога, — ты пришёл на пустую бахчу, выбитую и насквозь продутую хазаном[12].
Твоя ли вина, что живую человеческую душу вынули из тела и швырнули в пыль дороги, истоптали ногами, заплевали, развеяли жёлтым прахом? Твоя ли вина, что с неба вместо солнца светит людям рыжее пятно золота, и что чёрные тучи опускаются на головы бедняков? У тебя есть друзья. Ты знаешь, что у тебя есть друзья. Они помогли тебе в трудную минуту жизни, помогут ещё. Они дали тебе надежду, последние остатки которой расползлись было сизой плесенью по мокрым стенам тюремной камеры. Они показали тебе… Врага? Врага, пожалуй, знал ты и сам. Они показали тебе самого тебя, твою силу, твоё мужество. Друг рассказал тебе о том, что произошло с тех пор, когда мир замкнулся для тебя в каменную коробку. Слова друга ранили твоё сердце, падали, словно капли кипящего масла на раскрытую ладонь. По лечащий табиб тоже иногда делает больно, и ты не закрывал ладонь, ты терпеливо выслушал всё. Был человек, которого ты хотел почитать за отца, собирался пригреть его старость. Этого человека уже пет на земле, по его костям ползают могильные черви. Почему человек умер? Его убили. Его убило рыжее пятно над твоей головой, ледяной ветер на дорогах, чёрная совесть и чёрная рука врага. Был у тебя добрый товарищ, с которым ты собрался делиться последним куском, собрался учить его жизни, помогать ему в нелёгком пути к последнему пристанищу человека. Где этот товарищ? Без приюта и тепла бродит он дальними степными тропами, бродит отверженный и одинокий, бродит беспомощный, как отбившийся от матки верблюжонок. Это сделал враг. Была старая женщина, радующаяся своей семье, своему немудрёному быту, женщина, которая могла бы |
