Читалка - Алхимик

хотелось,  однако  он  боялся  упустить  так  удачно найденного

проводника.

     - Тебе придется пересечь всю пустыню  Сахару,  -  сказал

тот. - А для этого понадобятся деньги. Есть они у тебя?

     Сантьяго  этот  вопрос удивил. Но он помнил слова старика:

если ты чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет  способствовать

тому,  чтобы желание твое сбылось. И, достав из кармана деньги,

он показал их арабу. Хозяин подошел еще ближе  и  уставился  на

них,  а  потом  перебросился  с  юношей  несколькими  арабскими

словами. Сантьяго показалось, что хозяин на что-то сердится.

     - Пойдем-ка отсюда, - сказал  юноша.  -  Он  не  хочет,

чтобы мы тут сидели.

     Сантьяго  с  радостью  поднялся  и  хотел было уплатить по

счету, но хозяин схватил его за руку и стал что-то говорить.  У

Сантьяго  хватило  бы  силы,  чтобы  высвободиться, но он был в

чужой стране и не знал,  как  себя  вести.  По  счастью,  новый

знакомый  оттолкнул  хозяина  и вытащил Сантьяго из харчевни на

улицу.

     - Он хотел отнять у  тебя  деньги.  Танжер  не  похож  на

другие африканские города. Это порт, а в порту всегда множество

жуликов.

     Ему  можно  доверять. Он помог ему в критической ситуации.

Сантьяго снова достал из кармана и пересчитал деньги.

     - Можем завтра же  отправиться  к  пирамидам,  -  сказал

араб. - Но сначала надо купить двух верблюдов.

     Они двинулись по узким улочкам Танжера, где на каждом шагу

стояли  палатки  и  лотки,  где  торговали  всякой  всячиной, и

оказались на рыночной

толпой - люди продавали, покупали,  спорили.  Зелень  и  плоды

лежали  рядом  с  кинжалами,  ковры  -  рядом с разнообразными

трубками. Сантьяго не сводил глаз со  своего  спутника  -  тот

забрал  у  него  все деньги. Он хотел было забрать их, но счел,

что это будет  неучтиво.  Ему  были  неведомы  нравы  и  обычаи

страны,  в которой он сейчас находился. "Ничего, -- подумал он,

- я ведь внимательно слежу за ним, и этого достаточно,  ибо  я

сильнее его".

     И  вдруг  в  груде разнообразного товара он заметил саблю,

красивей которой еще никогда не видел. Ножны  были  серебряные,

эфес  украшен  драгоценными  камнями  и чернью. Сантьяго решил,

что, когда вернется из Египта, непременно купит себе такую же.

     - Спроси,  сколько  она  стоит,  -  попросил  он  своего

спутника.

     В  этот  миг  он  понял,  что  на  две  секунды  отвлекся,

заглядевшись  на  саблю.  Сердце  у  него  екнуло.  Он   боялся

оглянуться, потому что уже знал, что предстанет его глазам. Еще

несколько  мгновений  он  не  сводил  глаз  с  сабли,  но потом

набрался храбрости и повернул голову.

     Вокруг гремел и бушевал рынок, сновали и  горланили  люди,

лежали вперемежку ковры и орехи, медные подносы и груды салата,

шли взявшиеся за руки мужчины и женщины в чадрах, витали запахи

неведомой  снеди  - и нигде, ну просто нигде не было видно его

недавнего спутника.

     Сантьяго поначалу еще верил,  что  они  случайно  потеряли

друг  друга  в  толпе, и решил остаться

тот вернется. Прошло какое-то время; на высокую башню  поднялся

человек  и  что-то  закричал  нараспев - все тотчас упали ниц,

уткнулись лбами в землю и тоже запели. А потом, словно усердные

рабочие муравьи, сложили товары, закрыли палатки и лотки. Рынок

опустел.

     И солнце тоже стало уходить с неба; Сантьяго следил за ним

долго - до тех пор, пока оно  не  спряталось  за  крыши  белых

домов, окружавших площадь. Он вспомнил, что, когда оно всходило

сегодня,  он еще был на другом континенте, был пастухом, владел

шестьюдесятью овцами и ждал свидания с  дочкой  суконщика.  Еще

утром  ему  наперед было известно все, что произойдет, когда он

погонит свое стадо на пастбище.

     А теперь, на закате, он оказался  в  другой  стране,  стал

чужим  в  чужом  краю и даже не понимал, на каком языке говорят

его жители. Он уже не был  пастухом,  он  лишился  всего  -  и

прежде всего денег, а значит, уже не мог вернуться и все начать

сначала.

     "И  все  это  - от восхода до заката", - подумал он. Ему

стало жалко себя, ибо иногда  перемены  так  стремительны,  что

ахнуть не успеешь, не то что привыкнуть.

     Плакать было стыдно. Он даже перед своими овцами стеснялся

плакать.  Однако рыночная площадь уже опустела, а он был один и

вдали от родины.

     И  Сантьяго  заплакал.  Неужели  Бог   так   несправедлив,

взыскивает  с тех людей, которые верят снам! "Когда я пас своих

овец, то был счастлив и распространял счастье вокруг себя. Люди

радовались, когда я  приходил  к  ним,  и  принимали  меня  как

дорогого гостя.

     А  теперь  я печален и несчастен. И не знаю, что