Читалка - Алхимик

думал  Сантьяго. На место выбывших из строя становились другие,

и жизнь продолжалась.

     - Ты мог бы умереть попозже, друг мой, - сказал один  из

воинов,  обращаясь  к  своему убитому товарищу. --Не теперь, а

после войны. Но так или иначе, от смерти не уйдешь.

     Под вечер юноша отправился искать Алхимика.

     - Я не умею превращаться в ветер, - сказал он ему.

     - Вспомни, что я говорил тебе:  мир  -  это  всего  лишь

видимая  часть Бога. Алхимия же переводит духовное совершенство

в материю.

     - А что ты делаешь? - спросил Сантьяго.

     - Кормлю своего сокола.

     - Зачем? Если я не сумею обернуться ветром, нас убьют.

     - Не нас, а  тебя,  --  отвечал  Алхимик.  --  Я-то  умею

превращаться в ветер.

     На  второй  день юноша поднялся на вершину скалы, стоявшей

возле лагеря. Часовые пропустили его беспрепятственно: они  уже

слышали,  что объявился колдун, умеющий превращаться в ветер, и

старались держаться от него подальше.  А  кроме  того,  пустыня

лучше всякой темницы.

     И  весь  день  до  вечера  Сантьяго вглядывался в пустыню.

Вслушивался в свое сердце. А пустыня внимала его страху.

     Они говорили на одном языке.

     Когда   настал   третий   день,   вождь    собрал    своих

военачальников.

     - Мы  увидим,  как этот юноша обернется ветром, -- сказал

он.

     - Увидим, - ответил Алхимик.

     Сантьяго повел их к тому самому месту,  где  провел  вчера

целый день. Потом попросил сесть.

     - Придется подождать, - сказал он.

     -

     Сантьяго  смотрел на горизонт. Впереди были горы, песчаные

барханы, скалы;  стелились  по  пескам  растения,  умудрившиеся

выжить  там,  где это было немыслимо. Перед ним лежала пустыня,

он шел по ней в течение стольких месяцев и все равно узнал лишь

ничтожную ее часть. И встретил на пути  англичанина,  караваны,

войну между племенами, оазис, где росло пятьдесят тысяч пальм и

было вырыто триста колодцев.

     - Ну, - спрашивала его пустыня, - чего тебе опять надо?

Разве мы вдосталь не нагляделись друг на друга вчера?

     - Где-то там, среди твоих песков, живет та, кого я люблю,

- отвечал Сантьяго. - И когда я гляжу на тебя, я вижу и ее. Я

хочу вернуться к ней, а для этого мне необходима твоя помощь. Я

должен обернуться ветром.

     - А что такое "любовь"? - спросила пустыня.

     - Любовь - это когда над твоими песками летит сокол. Для

него ты  как зеленый луг. Он никогда не вернется без добычи. Он

знает твои скалы, твои барханы, твои горы. А ты щедра к нему.

     - Клюв сокола  терзает  меня,  -  отвечала  пустыня.  -

Годами  я  взращиваю  то,  что  послужит ему добычей, пою своей

скудной водой, показываю, где можно утолить голод.  А  потом  с

небес  спускается  сокол  -  и  как  раз  в те минуты, когда я

собираюсь порадоваться тому, что в моих песках  не  пресекается

жизнь. И уносит созданное мною.

     - Но ты для него и создавала это. Для того, чтобы кормить

сокола.   А  сокол  кормит  человека.  А  человек  когда-нибудь

накормит твои пески, и там снова  возникнет  жизнь  и  появится

добыча для сокола. Так устроен мир.

     - Это

     - Это  и  есть  любовь.  Это  то, что превращает добычу в

сокола, сокола - в человека, а человека - в пустыню. Это  то,

что  превращает  свинец  в  золото,  а  золото вновь прячет под

землей.

     - Я не понимаю смысла твоих слов, - отвечала пустыня.

     - Пойми тогда одно: где-то среди твоих песков  меня  ждет

женщина. И потому я должен обернуться ветром.

     Пустыня некоторое время молчала.

     - Я  дам  тебе  пески,  чтобы  ветер мог взвихрить их. Но

этого мало. В одиночку я  ничего  не  могу.  Попроси  помощи  у

ветра.

     Поднялся  слабый  ветерок. Военачальники издали следили за

тем, как юноша говорит с кем-то на неведомом им языке.

     Алхимик улыбался.

     Ветер приблизился к Сантьяго, коснулся его лица. Он слышал

его разговор с пустыней, потому что ветры вообще знают все. Они

носятся по всему миру, и нет у них ни места, где родились  они,

ни места, где умрут.

     - Помоги мне, - сказал ему юноша. - Однажды я расслышал

в тебе голос моей любимой.

     - Кто научил тебя говорить на языках пустыни и ветра?

     - Сердце, - ответил Сантьяго.

     Много  имен  было у ветра. Здесь его называли "сирокко", и

арабы думали, что прилетает он из тех краев, где много  воды  и

живут   чернокожие   люди.  На  родине  Сантьяго  его  называли

"левантинцем", потому  что  думали,  будто  он  приносит  песок

пустынь  и  воинственные  крики  мавров.  Быть может, в дальних

странах, где нет пастбищ для овец, люди считают, что  рождается

этот  ветер в Андалусии. Но ветер нигде