даже не заметила, как раздвинула ноги, раскрываясь перед ним.
— Ты позволишь мне выиграть снова.
Ее тело затряслось в приступе неудержимого хохота.
— О, Вейн, — стонала она, пытаясь успокоиться и утирая слезы. — Похоже, проиграть мне просто не удастся.
— Надо быть дурой, чтобы мне отказать, — произнес он, проскальзывая пальцами в ее росистую ракушку. — А ты уже в первый день нашего знакомства доказала, что далеко не дура.
Вейн не предоставил ей возможности сформулировать остроумный ответ. Опершись локтем на матрац, он окутал ее ласками. Он теребил ее женские складки, кружа по ним пальцами и терзая неглубокими проникновениями, чтобы возбудить и подготовить к принятию его нетерпеливого члена.
Другой рукой он гладил ее волосы и ушко, в то время как его рот покусывал ее губы и медленно опускался все ниже, кончиком ловкого языка облизывая и щекоча горло, и наконец достиг ее прекрасных грудей. Затем он вернулся к ее припухшим губам, чтобы снова и снова повторить свое чувственное странствие, пока ее потребность в нем не сравнялась по силе с его собственным желанием.
Вейн еще никогда не желал женщину так, как Изабеллу.
Ее невинность должна была бы отпугнуть его от соблазнительной нимфы. Он не видел в лишении девственности особого достижения. К тому же у юных нимф обычно имелись отцы, готовые предоставить дерзкому джентльмену выбор между женитьбой и пулей в любую часть тела по выбору стреляющего.
Более мудрый джентльмен поискал бы удовольствий подоступнее и побезопаснее. Заведения наподобие «Золотой жемчужины» мадам Венны охотно предоставляли своим клиентам девственниц, хотя Вейн подозревал, что эти дамы теряли свою девственность бессчетное количество раз каждую неделю.
Его член должен был сморщиться от одной мысли о нетронутости Изабеллы, но он, подобно тяжелой дубинке, упрямо торчал между его ног. Чертова штуковина пульсировала, как больной зуб, и от каждого прикосновения к Изабелле его агония все усиливалась. Его пальцы утопали в ее возбуждении,
а от аромата ее желания у него кружилась голова.
Снаружи ветер сотрясал оконные стекла, дождь хлестал по стенам старого дома. Безумная грозовая ночь проникла в его жилы и толкала на безумства. Она взывала и к Изабелле. Ее голова запрокинулась назад, и она коротко вскрикнула. Он все глубже безжалостно проникал пальцами во влажную раковину, заставляя ее тело извиваться от вспышки первой восхитительной разрядки и одновременно пытаясь совладать с собственным непокорным телом.
Изумленное выражение ее лица заставило его расхохотаться. Он наклонился над ней и впился поцелуем в ее губы.
— Удовольствие женщины — мощнейший стимулятор, — произнес он, поднося влажные пальцы к губам и облизывая их. — Если таково твое заклинание, моя Цирцея, то я не желаю, чтобы ко мне возвращался здравый смысл.
Глава 22
Он напрочь лишил ее рассудка. И голоса. Тщетно Изабелла пыталась перевести дыхание. Откинувшись на подушки, она была слишком слаба, чтобы пошевелить хотя бы пальцем, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Поэтому она не протестовала, когда Вейн приподнялся и расположился между ее разведенными в сторону бедрами, удерживая себя на руках в нескольких дюймах над ней. Похоже, он был доволен ее состоянием. Да и с чего бы ему быть недовольным, учитывая то, что ответственность за это состояние целиком лежала на нем?
Она должна была прийти в ужас от того, что он при помощи одних только рук заставил ее кричать от наслаждения. Но гневаться на него она не могла. Все, на что у нее хватало сил, — это молча смотреть на него, задаваясь вопросом, станет ли он торжествовать победу.
Осознание того, что она способна испытывать подобное наслаждение, действительно долгие годы было для нее тайной, которую ее тело раскрыло только сейчас.
— Ты выиграл, — прошептала она, склоняя голову перед его искусством.
— Еще нет. — Вейн поцеловал ее в губы. Его язык заскользил по ее языку, и она глубоко вздохнула. Он слегка повернулся, прижав свой член к ее женственным складкам. —
Я считаю себя дотошным любовником.
Испытывал ли он ее решимость? Или свою? Действительно ли у него хватило бы сил на то, чтобы сохранить ее невинность, в то время как его тело требовало полного обладания ею?
Ее тело, еще не остывшее после того пожара, который разжег в нем Вейн, радостно приняло его в себя. Резкое движение бедер — и Изабелла ощутила жесткий посох, растягивающий податливую и влажную плоть между ее ногами. Его толчки вначале были неглубокими, напоминая мягкое, хотя и настойчивое исследование с целью выяснить, соответствует ли ее тело его притязаниям.
Изабелла вздрогнула, испытывая непривычное растяжение.
— Мне кажется, дальше не получится, — виновато прошептала она. — Наверное, мы не подходим друг другу.
— Терпение, милая, — отозвался Вейн, пытаясь успокоить девушку.
Ее лицо сморщилось. Она едва удерживалась от слез. Его руки, казалось, ласкали ее везде: он поглаживал ее волосы, груди, бедра. Эти касания были благоговейными и волнующими. Она выгнулась, впуская его член глубже.
Боль внутри стала невыносимой. Судя по всему, такими же были и ощущения Вейна. Он застонал, оторвался от ее губ и, скользнув руками по ее спине, обхватил ладонями за ягодицы. Слегка отстранившись, он вонзил свой меч глубоко в ее ножны.
Изабелла не ожидала такой резкой боли, которая стихла, как только Вейн замер.
— Мне больно, — прошептала она. — Так и должно быть?
— Насколько я слышал, только в первый раз, — извиняющимся тоном произнес он, давая ей время привыкнуть к новым ощущениям.
Он прижался к ней бедрами, медленно входя все глубже.
— Терпимо?
Она кивнула. Напряжение ушло с его лица.
— Храбрая маленькая леди. Я перед тобой преклоняюсь.
Не давая ей продолжить расспросы, Вейн начал медленно извлекать свой жезл наружу, что позволило ей несколько расслабиться, но только до того момента, когда он снова ринулся вперед. Он ритмично задвигал бедрами, и его лицо напряглось. Вперед-назад… Ее ракушка омывала его тугую плоть медовой влагой. Вскоре
