я прав, ты меня поцелуешь, — говорит он.
— А если я права?
— Что хочешь.
Это как забрать конфетку у младенца. Самоуверенность мистера Мачо должна немного пострадать, и я буду рада помочь этому.
— Если я выиграю, ты начнешь относиться к проекту серьезно. Никаких поддразниваний, и дурацких комментариев.
— Идет. Я буду чувствовать себя отвратительно, если не скажу тебе сейчас, что у меня фотографическая память.
— Алекс, я буду чувствовать себя хуже, если не скажу тебе сейчас, что я скопировала все прямо с учебника. Я смотрю на заметку, которую я сделала, и открываю нужную страницу в учебнике. — Не подсматривай, при какой же температуре это должно охлаждаться? — спрашиваю я.
Я уверена Алекс обожает споры. Но в этот раз ему придется проиграть. Он закрывает свою книгу.
— При двадцати градусах. И оно должно раствориться при ста градусах, а не при семидесяти", отвечает он уверенно.
Я просматриваю страницу, потом свои записи. Затем, возвращаюсь снова к странице. Я не могла ошибиться. На какой странице я была…
— Да, при ста градусах, — я смотрю на него в абсолютном шоке. — Ты был прав.
— Ты поцелуешь меня сейчас или позже?
— Сейчас, — отвечаю я, что немного шокирует его, потому, что я вижу, как его руки замирают. Дома моя жизнь манипулируется моими родителями. В школе все не так. И мне необходимо сохранить это как есть, потому, что если я перестану управлять даже этой маленькой частью своей жизни, я просто стану манекеном.
— Правда? — спрашивает он.
— Ага. — Я беру одну из его рук в свои. Я бы никогда так себя не повела, если бы у нас имелись наблюдатели, и я благодарна за уединение, обеспеченное нам научно-популярной литературой. Его дыхание сбивается, когда я становлюсь на колени и наклоняюсь к нему. Я игнорирую тот факт, что у него грубоватые руки с длинными пальцами, и то, что я на самом деле никогда раньше его не трогала. Я нервничаю. Хотя, не стоило бы. На этот раз я все контролирую. Я чувствую, как он выпрямился. Он позволяет мне
сделать первый шаг. Отлично. Я боюсь, что этот парень может сделать, если дать ему свободу.
Я кладу его руку себе на щеку, и слышу, как он тяжело вздыхает. Мне хочется улыбнуться, потому, что его реакция доказывает мне, что я здесь главная.
Он не двигается, когда наши взгляды встречаются.
Время снова останавливается.
Затем я поворачиваю голову и целую его в ладонь.
— Ну, вот, я тебя и поцеловала, — говорю я, отпуская его руку и заканчивая игру.
Мистер Латино повержен глупенькой, блондинистой бимбо.
Глава 14
Алекс
— Ты называешь это поцелуем?
— Ну, да.
Ок, я в шоке, от того, что девчонка положила мою руку себе на щеку. Черт, вы бы подумали я под кайфом, если б знали, как отреагировало мое тело.
Она всего минуту назад держала меня под своим каблуком. Тогда, красавица-ведьма перевернула мою игру так, что она стала в ней главной. Она удивила меня, это уж точно.
Я смеюсь, умышленно привлекая к нам внимание. Я знаю точно, этого она хочет меньше всего.
— Шшш, — произносит Бриттани и толкает меня в плечо, чтобы я замолчал. Когда я начинаю смеяться еще громче, она со всего размаху дает мне учебником по химии.
По моему больному плечу.
Я вздрагиваю.
— Ауч! — Порез на моей руке болит, как будто его жалит тысяча пчел. — Cabron mi dolio!
Она прикусывает свою губу, подкрашенную блеском Бобби Браун Нежный лепесток, который, на мой взгляд, выглядит на ней совсем неплохо. Хотя, я бы не возражал увидеть ее в цвете Розовый расцвет тоже.
— Я сделала тебе больно? — спрашивает она.
— Да, — произношу я сквозь стиснутые зубы, пытаясь сконцентрироваться на ее блеске для губ, вместо боли.
— Хорошо.
Я задираю рукав, чтобы осмотреть свою рану, которая (благодаря моей партнерше по химии) начала кровоточить с одной из скрепок, которые мне поставил док в бесплатной клинике, после драки с Сатин Худами. У Бриттани отличный удар, для того, кто весит всего ничего.
Она втягивает воздух и отодвигается подальше.
— О, боже мой
. Я не хотела этого делать, Алекс. Правда. Когда ты пугал меня своим шрамом, ты задирал рукав на левом плече.
— Я не собирался на самом деле тебе его показывать," отвечаю я. "Я просто играл с тобой. Все в порядке.
Ух, такое чувство, девчонка красной крови никогда не видела. Хотя, наверное, в ее жилах она голубая.
— Нет, это совсем не в порядке, — качает она головой. — Твои швы кровоточат.
— Это скрепки, — поправляю я ее, пытаясь поднять настроение.
Девчонка уже белее, чем обычно. И она очень тяжело дышит, почти задыхается. Если она грохнется в обморок, я сто пудово проиграю свое пари с Лаки. Если она не может выдержать вида капли моей крови, как она собирается заниматься сексом со мной? Конечно, нам необязательно быть полностью раздетыми, чтобы она видела все мои многочисленные шрамы. Или, если будет достаточно темно, она может притвориться, что я кто-нибудь белый и богатый. В жопу все это, я хочу включенный свет… я хочу чувствовать всю ее в моих объятиях, и я хочу, чтобы она видела, что она со мной, а не с кем-то другим.
— Алекс, ты в порядке? — спрашивает Бриттани взволнованно.
Может сказать ей, что я отвлекся, думая о том, как мы будем заниматься сексом?
Миссис Пи, идет вдоль прохода с суровым взглядом на лице.
— Вы, двое, это библиотека. Ведите себя тише. — Затем она замечает кровь, тоненькой струйкой стекающую мне на рукав. — Бриттани, помоги ему дойти до медсестры. Алекс, в следующий раз приходи в школу с забинтованными ранами.
— Неужели я не заслуживаю немного симпатии, миссис Пи? Я же тут кровью истекаю.
— Сделай что-нибудь, что поможет человечеству или этой земле, Алекс. Тогда ты заслужишь мою симпатию. Люди, участвующие в драках с поножовщиной не вызывают у меня ничего, кроме отвращения. А теперь иди и приведи себя в порядок.
Бриттани забирает книги с моих колен и произносит дрожащим голосом.
— Пошли.
— Я сам могу нести свои книги, — говорю я, следуя за ней из библиотеки. Я прижимаю свой рукав к ране, надеясь остановить
