просто сидел на мне по поводу этой сделки.
Пако пытался предупредить меня, он был уверен, что что-то тут не так.
Ломая мозги, я постепенно складываю кусочки вместе. Dios, неужели правда все это время лежала у меня под носом? Один человек точно может сказать мне всю правду о той ночи, когда умер мой отец.
Я залетаю в свой дом и нахожу mi'ama в ее комнате.
— Ты знаешь, кто убил papa.
— Алехандро, не надо.
— Это был кто-то из Кровавых, не так ли? Тем вечером, на свадьбе, ты и Гектор разговаривали об этом. Он знает, кто это был, также как и ты.
Слезы бегут по ее щекам.
— Я предупреждаю тебя, Алехандро. Не делай этого.
— Кто это был? — спрашиваю я, игнорируя ее мольбу.
Она отводит взгляд.
— Скажи мне! — выкрикиваю я со всей мочи. Мои слова заставляют ее вздрогнуть.
Все это время мне просто хотелось освободить ее от этой боли. Мне никогда не приходило в голову спросить у нее, что она знает об убийстве моего отца. Или мне просто не хотелось это знать, потому, что я боялся правды. Я не могу больше это игнорировать.
Ее дыхание прерывается, когда она подносит руку к своему рту.
— Гектор… это был Гектор.
Пока я пытаюсь осмыслить услышанное, страх, шок и боль растекаются по всему телу, как огонь. Моя мать смотрит на меня полными печали глазами.
— Я просто хотела защитить тебя и твоих братьев, только и всего. Твой отец хотел уйти из КЛ, поэтому они его и убили. Гектор хотел, чтобы ты заменил его. Он угрожал мне, Алехандро, говорил, если ты не примкнешь к ним, вся наша семья закончит как твой отец…
Я не могу больше это слушать. Гектор подставил меня, чтобы меня арестовали, и я оказался должен ему. И он подстроил эту сделку, заставляя меня думать, что это шаг вперед, когда на самом деле это была ловушка. Он, скорее всего, подозревал, что кто-то скоро выболтает правду. Я тороплюсь к своему шкафу, думая над тем, что мне необходимо сделать — встретиться лицом к лицу с убийцей моего отца.
Но пистолета нет на месте.
— Ты лазил у меня
на полке? — рычу я на Карлоса, хватая его за шкирку, пока он сидит на диване в гостиной.
— Нет, Алекс, — отвечает Карлос. — Creeme! Пако заходил сегодня, и он был в нашей комнате, сказал, что хочет одолжить одну из твоих курток.
Пако взял пушку. Мне следовало догадаться. Но откуда Пако мог знать, что меня не будет дома, чтобы поймать его?
Бриттани.
Бриттани специально отвлекала меня сегодня. Она просила не злиться на Пако. Они оба пытались защитить меня, потому, что я был слишком глуп и труслив, чтобы бороться за себя и принять правду, которая все это время лежала прямо перед моим носом.
Слова Бриттани звенят у меня в ушах. Не злись на Пако.
Я спешу в комнату mi'ama.
— Если я сегодня не вернусь, ты увезешь Карлоса и Луиса в Мексику, — говорю ей я.
— Но, Алехандро…
Я сажусь на край ее кровати.
— Мама, Карлос и Луис в опасности. Спаси их от повторения моей судьбы. Пожалуйста.
— Алекс, не говори так. Так говорил твой отец.
Я такой же, как он, хочу я сказать, и делаю те же самые ошибки. Я не позволю этому случиться для моих братьев.
— Обещай мне. Мне нужно это услышать. Я абсолютно серьезно.
Слезы текут по ее щекам. Она целует меня в щеку и крепко обнимает.
— Я обещаю… я обещаю.
Я запрыгиваю на Хулио и звоню тому, кому я не никогда не думал звонить за советом — Гери Франкелю. Он настаивает, чтобы я сделал что-то, что я никогда бы не сделал сам — позвонить в полицию и сообщить о том, что происходит.
Глава 53
Бриттани
Я сидела на подъездной дорожке Сиерры около пяти минут. Я до сих пор не могу поверить, что Алекс и я это сделали. Я ни капельки в этом не раскаиваюсь, я просто не могу в это поверить.
Я чувствовала сегодня отчаяние Алекса, как будто он пытался дать мне что-то понять своими действиями, вместо слов. Я злюсь на себя за свою эмоциональность, но я ничего не могла с собой поделать. Я плакала от радости, счастья, любви. И когда я заметила ту одинокую слезинку в уголке его глаза, я сняла ее поцелуем…
Мне хотелось сохранить ее навечно, потому, что впервые Алекс позволил мне увидеть себя таким. Алекс не плачет; он не позволяет эмоциям пробиться через его защиту.
Сегодняшний вечер изменил его, хочет он признать это или нет. Я тоже изменилась.
Я захожу в дом Сиерры. Она сидит на диване в гостиной. Мои родители сидят напротив нее.
— Это выглядит, как интервенция, — говорю им я.
— Это не интервенция, Брит. Просто разговор, — отвечает Сиерра.
— Почему?
— Неужели не понятно? — говорит отец. — Ты не живешь дома.
Я становлюсь напротив обоих родителей, размышляя, как же мы докатились до этого. Моя мать одета в черный костюм, ее волосы собраны сзади в тугой пучок, как будто она на похоронах. На отце простые джинсы и рубашка, но глаза у него покрасневшие, он не спал всю ночь, я это вижу. Скорее всего, мама тоже, но она умело умеет это маскировать.
— Я не могу больше играть роль идеальной дочери. Я не идеальна, — говорю я спокойно и ровно. — Можете ли вы принять это?
Мой отец хмурится, как будто пытается сохранить самообладание.
— Мы не хотим, чтобы ты была идеальна. Патриция, скажи ей, что ты чувствуешь.
Моя мама качает головой, будто осуждая меня за то, что я делаю из этого драму.
— Брит, это продолжается слишком долго. Прекрати что-то доказывать, прекрати буянить, прекрати вести себя как эгоистка. Мы с твоим отцом не хотим, чтобы ты была идеальна, мы хотим, чтобы ты была настолько хорошей, насколько ты можешь быть, вот и все.
— Все из-за Шелли, неважно, сколько бы она не пыталась, она не сможет оправдать все ваши надежды?
— Не вмешивай сюда Шелли, — говорит отец. — Это нечестно.
— Почему нет? Это все также касается Шелли. — Я чувствую себя пораженной, неважно, сколько бы я ни пыталась объяснить это, я никак не могу найти правильных слов. Я падаю напротив них в одно из мягких бархатных кресел. — К слову будет сказано, я не сбегала из дома, я живу у лучшей подруги.
Моя мать снимает невидимую пылинку со своих брюк.
— Слава богу
