до сих пор несколько пугался держать оружие в руках.
Но об этом он тоже не думал, зато внутри, как хороший, наваристый, плотный бульон, закипало вкусное, замечательное, почти что детское ощущение: «Я мужик, я — мужик, я всё делаю, как мужик, и буду ночевать в лесу один, как мужик».
Новиков на мгновение представил себя в лесу у костра, и тут же стало немного страшно. Даже пришла мысль позвать то ли Ларку, то ли Лёху в путь.
«Мамку ещё с собой возьми», — огрызнулся сам на себя Новиков.
Взвалил рюкзак и поехал на электричку. Чего откладывать-то.
По дороге в электричке всё доставал телефон, чтоб хоть кому-нибудь написать, куда он собрался — но было, в общем, некому.
Позвонил напарнику по работе, взял и выложил ему свой план.
— Я не понял, — ответил тот, — у тебя отпуск, что ли? Ты ж отгулял уже! Ты там не пришалел?
Напарник не разделил новиковского настроя. Зато узнал, что Новиков вовсе не собирается на работу.
Отцовским знакомцем оказался весёлый дедок, который пытался починить безучастный ко всему мотоцикл.
— Новикова сын? — удивился дед, — А он не говорил никогда про сына.
Новиков молча стянул рюкзак, и поставил его у забора.
— А вот рюкзак узнаю, — сказал дед, — Рюкзак его. И нож его повесил на ремень. Ну-ка, вынь… Ага, его. Ну, бери лодку тогда.
И остался сидеть у мотоцикла.
— А где лодка-то? — спросил Новиков.
— Да где, — ответил из-под мотоцикла дед, — На месте…
Вылез, неся в промасленной ладони какую-то настрадавшуюся деталь.
— Как поедешь в другой раз — вот такую штуку найди мне в магазине, — и переложил её в ладонь Новикову, — А лучше отцу отдай. Отец найдёт.
Провожать Новикова к реке дед, к счастью, не пошёл. Новиков сначала оттащил лодку, потом рюкзак, потом заметил, что вёсел нет.
Вернулся к деду, поминутно оглядываясь на оставленные у воды вещи — благо, дедов дом стоял неподалёку от реки.
— А вёсла-то? — спросил Новиков, не входя в калитку, чтоб видеть лодку с рюкзаком.
Дед сходил в сарайку, вернулся
с одним веслом.
— А второе? — спросил Новиков.
— Запасное, что ли? — спросил дед.
— Зачем запасное? Второе! — повторил Новиков.
— А! — дед мелко засмеялся, — Сынок, эта лодка одним веслом управляется. Гонишь воду вдоль правой кормы, а потом выправляешь ход. Понял?
Новиков кивнул. Ничего он не понял.
Дед и в этот раз не пошёл к реке, увлечённый своим мотоциклом.
Новиков поскорее спихнул лодку в воду, бросил туда рюкзак, весло, поспешил сам вослед, сразу хлебнул сапогом, но когда очутился в лодке, тут же заулыбался — а плыву ведь, а получилось. Тем более, что вниз по течению.
«Может, вообще грести не надо?» — подумал Новиков весело.
Но лодку сразу повлекло куда-то к обрушившемуся с высокого берега дереву, пришлось хвататься-таки за весло.
Грести, конечно, не удавалось никак, Новиков только гонял лодку по кругу, едва не плача от стыда: всё поглядывал, а не появился ли дед на берегу.
Через минуту Новиков сообразил, что веслом хоть и нельзя грести, зато можно толкаться им от дна. Дно было неглубоко.
— Мужик! — громко сказал сам себе Новиков, улыбаясь во весь рот.
Всё получалось коряво, зато лодка всё-таки двигалась. Как он поплывёт против течения назад, Новиков пока не думал.
«Может, спуститься на сто метров ниже деревни, и там остаться?» — попытался себя развеселить Новиков, но высказанное им прозвучало чуть серьёзнее, чем надо бы.
Где-то во дворе громко то ли бензопила заверещала, то ли дедов мотоцикл ожил, Новиков чертыхнулся и уронил весло.
— Эй! — позвал Новиков его.
Поначалу весло было близко, Новиков начал подгребать к нему руками, попытка едва не стала успешной… но тут из верхнего кармана куртки юркнул в воду мобильный, чёрт знает зачем взятый с собой. Некоторое время Новиков его видел, потом он резко ушёл в тёмную воду.
Дальше река пошла вширь, течение подхватило лодку в одну сторону, весло заскользило куда-то вправо…
Новиков кинулся к рюкзаку, вздёрнул его на дыбы, полез зачем-то внутрь, — ему казалось, что
там может быть спасенье — сразу схватился за топор, неловко попытался его извлечь наружу и распахал руку остриём.
Попробовал, как дурак, то ли подцепить топором уплывающее весло, то ли подгрести к нему, используя топор вместо весла.
Всё оказалось безуспешным.
Кровь сочилась и растворялась в воде.
Новиков от бессилия и обидной боли кинул топором в сторону весла. Едва не выпал сам, зато качнул лодку, и завалившийся рюкзак щедро высыпал всё, что там хозяйской рукой Новикова было навалено сверху: тушёнку, сгущёнку, отцовский бинокль, сковородку с ложкой и эту, подстилку, чтоб не застудить придатки — она единственная не утонула и поплыла куда-то вослед за веслом.
Поразмыслив, Новиков раскрыл рюкзак пошире, и начал приносить жертву богам этой реки.
Посолил воду, посластил, насыпал чаю с макаронами, бережно запустил кастрюлю, но она отчего-то не поплыла, а сразу чавкнула водой и бочком пошла в гости к биноклю.
— Где тут моя персидская княжна прячется? — хрипло, вслух — чтоб не расплакаться, спрашивал Новиков, запуская руку в рюкзак поглубже, — Княжну тоже надо утопить.
Княжны не было.
Нашёл в кармане куртки какие-то клочки — оказалось материнское письмо. Вытряхнул и его. Клочки поплыли, набухая и тяжелея.
Новиков достал отцовский нож, и некоторое время разглядывал свои вены на левой руке, одновременно слизывая кровь с правой.
— Все норовят в ванную залезть, а мы в реке сейчас вскроемся… — сказал Новиков ласково.
— Что, напугались? — спросил неизвестно кого, бесновато глядя по сторонам.
Повертел ещё нож в руках и резко забросил его в воду.
Лёг на дно лодки и поплыл.
* * *
Дед напоил Новикова самогоном.
Новиков наврал ему, что перевернулся, и выплыл потом.
На самом деле, лодка причалила сама, через несколько минут. Весло тоже прибило к берегу. Новиков притащил лодку обратно к деду, распевая по дороге «А я еду… а я еду… за туманом…»
Очень надеялся, что дед не станет смеяться, но деду вообще было всё равно.
— Деталь
