по стойке смирно.
Люциан подошел к женщинам. Несколько секунд их разглядывал, затем повернулся ко мне. Я видела, как ноги Минни подвернулись и она сползла на пол. Селия побледнела еще больше, хотя это казалось невозможным.
Палач медленно оглядел меня, взгляд его остановился на моей разбитой губе. И я под его взглядом провела языком по запекшейся крови. Челюсть начала тихонько поднывать. Я вызывающе глядела в глаза Люциану. Свое слово я сдержала: я молчала. Ну а моя реплика следователю не считается. Услышать меня мог только адресат.
Люциан отвернулся от меня. Девушки замерли.
— Значит, революционерки, — Палач улыбнулся. — Только вы одного понять никак не хотите. С захватом Арки власть над миром перешла бы к вашей группе. Сначала вы бы играли в демократию. Но очень скоро из портала полезло бы такое, что вы прокляли бы час, когда появились на свет. Не верите? Ну кто бы сомневался. Разуверять вас я не собираюсь. Бесполезное занятие. Мне вас жаль. Молодые женщины, а жизнь уже загублена. И в этом вина ваших мужей и приятелей. Защищайте их, ваше право. Но только мы все равно выбьем из вас информацию. По-хорошему вы не хотели. Будем по-плохому… Гаррет?
В руках у следователя темнела рукоять кнута. Он развернул его и утяжеленный кончик гулко стукнул по каменному полу.
Люциан повернулся ко мне. Быстро отвязал от кресла и поднял. От долгого неподвижного сидения тело мое затекло. Я пошатнулась и чуть не упала прямо на него. Но тут же выпрямилась. Раздался свист кнута и сразу за ним вскрик. Я дернулась. На глаза навернулись слезы.
— Подруги? — шепнул он.
— Подруга. Селия, — я зажмурилась от следующего стона, полного муки и боли.
— Сочувствую.
— Я — следующая? — я подняла на него глаза. — Сделай милость. Скажи. Я хочу быть готовой.
— С чего ты взяла? Я забираю тебя отсюда. Не хочу, чтобы ты смотрела.
— Ну спасибо, — я мрачно усмехнулась. — Ты очень добр.
— Садись.
Я села обратно в кресло. Люциан сделал знак своим людям, и меня
повезли из комнаты. В ушах моих стояли крики Селии. Я не скрывала слез.
Мы возвращались по тому же коридору. В какой-то момент меня словно что-то толкнуло, и я подняла голову. Мимо меня вели Джека. Он шел сам. Не хромал. Избитым не выглядел. Руки его были скованы наручниками. Двое охранников шли впереди него, а двое сзади. Наши взгляды встретились. В глазах Джека мелькнула боль, сожаление, раскаяние. Он отвернулся.
Меня повезли дальше. Я вспоминала, как он меня избивал. Обида не прошла, но я его понимала. Наверное. Но больше всего мне было жаль, что он меня обманул. Даже когда нам позволили поговорить, он продолжал лгать. И это было… Непростительно. Для того, кто уверял, что любит и доверяет. А он меня использовал. И погубил кучу других людей ради своих амбиций. А я ничего не замечала. Дура!
Но как они его нашли? Хотя… идиотский вопрос. Я открыла Люциану свой разум, и он прочитал, где я спрятала Джека.
Глава 6
В своей комнате я тут же легла и свернулась калачиком под одеялом. Я не хотела ни о чем думать. Ни о чем вспоминать. Слишком больно. Но я все продолжала видеть скорчившееся на полу тело Селии и слышала ее крики. Я желала ей скорой смерти и конца мучений. Большего я ей пожелать не могла. Увы.
Наверное, я уснула. Потому что, когда я открыла глаза, в комнате горел свет, а у окна стоял Люциан.
Я высунула ноги из-под одеяла и села в постели, соорудив себе что-то вроде хитона.
— Я подписал бумаги о твоем помиловании, — Люциан так и не обернулся, продолжая смотреть куда-то в даль.
— Помиловании?
— Да. Казнь заменена пожизненным заключением.
— О как.
— Не стоит иронизировать, Мирослава.
— Да я вообще молчу.
— Селия умерла. Ее сердце не выдержало пытки. Мне очень жаль. А может… ради тебя я и рад. Она отмучилась. Минерву Росс казнят завтра в городе. Такая же участь могла постигнуть и тебя.
— Если бы ты меня не убил, — я встала с постели и подошла к нему.
Он обернулся. Взгляд его предостерегал,
и я не решилась сделать еще один шаг.
— Да. Если бы я тебя не убил… У меня складывается впечатление, Мири, что ты не совсем понимаешь, что происходит. Не осознаешь серьезности положения, в которое ты попала.
— Понимаю. Но… Я никогда не смогу понять смысла всей этой жестокости. Люциан, я знаю, кто ты такой. Но ты живешь в человеческом мире. По человеческим законам. А расправляешься с преступниками по законам своего родного мира.
— Нет. Арка расправляется с преступниками так, чтобы остальные понимали, что с нами шутить нельзя. И выступать против нас нельзя. Бессмысленно. Бесполезно. Нападение на Арку вредит созвездию миров. Смертные не могут контролировать процессы, которые протекают в Арке. Не могут жить по законам Арки. И объяснить это им тоже невозможно. Мозг смертного не способен осознать, что такое Арка.
— И поэтому вы выбрали единственно возможный способ. Миры Арки — марионеточные правительства, и над ними вы.
— Все проще. Над ними я.
— Ну да. Конечно. Как я могла забыть, Ваше Высочество. Твоя мания величия всегда меня потрясала.
— Неужели? Мания величия? — он хмыкнул.
— Не буду с тобой спорить. Ибо бесполезно.
— А ты изменилась. Очень. Пожалуй, такая ты мне нравишься больше. Даже внешность. Такой характер не подошел бы златокудрой куколке, какой ты была.
— Значит, я для тебя была златокудрой куколкой?
— Да.
Я отпрянула от него. Отвернулась. Вот значит как. А я-то думала — всегда думала, всей своей романтичной душой, что он меня любит и любить будет вечно. А он… Я только сейчас поняла, что я была для него одной из многих. Сколько продлились бы наши отношения? Кто знает… Пока я не надоела бы ему. Какая же я наивная! И наивность свою протащила через годы.
А истина, даже открывающаяся спустя сотни лет, способна причинять боль. И еще какую. Люциан меня не любил. Да, он был мной очарован, влюблен. Но не настолько, чтобы… Ведь отказался же он в свое время связать наши жизни по древнейшим ритуалам моего мира. Тогда он
