Читалка - Настоящий мачо

не в чем передо мной извиняться, Кейра, — твердо произнес он.

— Думаю, в сложившихся обстоятельствах самым верным будет расторгнуть наш контракт. Я не хочу создавать тебе неудобства. Да и я неправильно повела себя, вступив в интимные отношения с заказчиком, — набравшись сил, строго проговорила она, отстраняясь от Джея.

— Я собирался расторгнуть его еще несколько недель назад и теперь очень сожалею, что не сделал этого, — усмехнувшись, сообщил он. — Это стало бы лучшим выходом и единственно верным решением… Я много думал, Кейра. И, не желая, чтобы между нами были еще какие-то недопонимания, признаюсь: я с трудом представляю нас вместе. Думаю, ты тоже.

— До сих пор в моей жизни существовала только работа, — призналась Кейра. — И только она одна имела для меня значение.

— Пожалуй, это единственное, в чем мы с тобой сходимся, — резюмировал Джей. — Поверь, мне очень жаль… — словно прощаясь, пробормотал он.

Джей не мог оставаться с ней наедине, чтобы не взять своих слов обратно, поэтому поспешил уйти, оставив ее одну в своей комнате.

Кейра беззвучно разрыдалась, утонув в том самом кресле, в котором Джей вымучивал свое решение, пока она не проснулась.

Девушка мысленно кляла себя словами, которые могли вылететь только из уст двоюродной бабки и ей подобных. Но сейчас ей это казалось самым честным судом и началом выздоровления от этого наваждения.

Она позволила Джею думать, будто полностью поддерживает решение расстаться незамедлительно. Невыносимее было бы сознавать, что он равнодушно причиняет ей боль.

Кейра влюбилась. Но это ее не пугало. Она влюбилась в Джея, когда услышала его голос на свадьбе Тома и Шалини. Со своей влюбленностью она могла жить и работать — и бед не знать. И никто об этом бы не узнал.

Но теперь Кейра любила его крепко-крепко. И знала наперед, что эта любовь не будет иметь конца, пока она жива. Потому что Джею она отдала себя, а не кому-то другому. И только он вправе распоряжаться ее сердцем и ее судьбой. Однако если он отказывается

от такого дара, то она может лишь послушно удалиться, оставив ему его драгоценную свободу. Но никто другой никогда не посмеет приблизиться к ней так, как это было позволительно ее принцу. Кейра этого не допустит.

Немыслимая боль пульсировала во всем ее существе, и Кейра тихо исходила слезами, боясь нарушить душевный покой Джея, где бы он сейчас ни находился.

Кейра нарушила клятву, данную самой себе. Она впустила в свое сердце другого человека. Но это значило лишь одно: теперь она клялась в верности своему возлюбленному.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Контракт решили не расторгать, но лишь потому, что близилось окончание работ. Джей большую часть времени проводил в разъездах. И их пути редко пересекались. А если это случалось, то оба были подчеркнуто сдержанны, деловиты и немногословны.

Кейра могла уже видеть полномасштабное воплощение своих идей. Осталось разбросать диванные подушки и расставить цветы. Девушка с наслаждением бродила по комнатам, расправляя гардины и перемещая пуфики.

Огромный объем проделанной работы и связанная с этим усталость не позволяли ей отвлечься ни на что другое. Она знала, что вот-вот вернется второй хозяин резиденции из очередной своей поездки и будет принимать работу. И именно его вердикт волновал ее больше всего, а не то, как сложатся их личностные отношения.

Кейра всегда считала себя сильным человеком и все, что она делала, соотносила с этим мнением о собственной натуре. То есть если что-то в ее представлениях являлось проявлением слабости, то она этого не допускала.

Свое решение стать женщиной она относила именно к разряду сильных поступков, поскольку знала, что в тот момент ей проще было привычно замяться, уклониться, уйти. Но она решилась — и не позволяла себе сожалеть об этом.

Наоборот, Кейра часто повторяла себе, что стала другой, изменилась. Она считала, что новое состояние ее ко многому обязывает и теперь ей уже непозволительна беззаботная неопределенность юности.

Ее радовало, что в такой момент своей

жизни она оказалась вдали от привычного распорядка, в чужой стране, в окружении незнакомых людей, в иной культурной среде, где ни традиции, ни обычаи не напоминали о прежнем. И желание соответствовать им требовало особой сосредоточенности. Это обостряло чувства и позволяло ей яснее судить и о самой себе.

Она мысленно благодарила Джея за то, что он проявил деликатность и не напоминал ей больше о пережитом. Она пыталась раздумывать над тем, как он живет и что чувствует после их единственной совместной ночи. Но у нее получалось плохо. Она слишком мало знала о нем, и ей хотелось узнать больше.

Многие в Ралапуре, с кем она сталкивалась в связи со своей работой, охотно рассказывали о втором принце. Похоже, он был их любимчиком. Много делал во благо горожан.

Однако никто не знал его близко, не знал, чем он живет помимо работы и развлечений, что дает ему силы. Даже его старшему брату было известно не больше любого лавочника. И это расстраивало Кейру.

Тогда она стала подолгу смотреть на его личные вещи. Прикасалась к ним, держала в руках, прижимала к сердцу, пытаясь понять, что за человек ими владеет. И вздыхала, вздыхала, вздыхала… В общем, вела себя как самая обыкновенная влюбленная женщина — восторженно и наивно. Но для нее самой каждое это действие было наполнено глубоким смыслом.

Связь между ними не обрывалась, она стала чрезвычайно формальной, но зато регулярной. Они обменивались электронными посланиями, сжатыми, деловитыми, четкими. Кейра посылала ему отчеты, Джей выдавал резолюции.

Так, накануне своего возвращения, когда Кейра уже отправила ему сообщение о полной готовности, он в ответ написал ей, что намерен привезти с собой арт-директора нового модного интерьерного журнала и позволить ему составить свое профессиональное мнение о результатах ее труда.

Джей не мог придумать ничего лучше, чтобы сместить акцент со своего возвращения на сугубо профессиональные переживания Кейры. То есть он коварно готовил ей проверку. Она не знала, как это расценить