Читалка - Анастасия

её был молодой, дикция очень чёткая, говорила сразу на «ты» и ещё имя назвала моё. Я не мог вспомнить имена стариков и вообще знакомились ли мы с ними. Подумал: «Наверное, знакомились, раз она называет меня по имени». Решив с ней тоже перейти на «ты», спросил:

— А как тебя зовут?

— Анастасия, — ответила женщина и протянула в мою сторону руку ладонью вниз, словно для поцелуя.

Этот жест деревенской женщины в телогрейке и калошах, стоящей на пустынном берегу и старающейся вести себя словно светская дама, рассмешил меня. Я пожал её руку. Целовать, конечно, не стал. Анастасия смущённо улыбнулась и предложила пойти с ней в тайгу — туда, где живёт их семья.

— Только идти туда нужно по тайге, двадцать пять километров. Тебя это не смущает?

— Далековато, конечно. А кедр звенящий ты мне сможешь показать?

— Смогу.

— Ты всё о нём знаешь, расскажешь мне?

— Расскажу то, что знаю.

— Тогда пойдём.

По дороге Анастасия рассказывала, что их семья, их род, из поколения в поколение живёт в кедровом лесу, по словам её предков, на протяжении тысячелетий. С людьми нашего цивилизованного общества в непосредственный контакт вступают очень редко. Эти контакты происходят не в местах их постоянного проживания, а когда они приходят в селения под видом охотников или жителей, как бы из другого населённого пункта. Сама Анастасия была в двух городах: Томске и Москве. Всего по одному дню. Не ночевала даже. Ей хотелось посмотреть, не ошибается ли она в своих представлениях об образе жизни людей из города. Продавая ягоды и сушёные грибы, она накопила деньги для поездки. Какая-то местная деревенская женщина дала ей свой паспорт.

Идею деда и прадеда раздать целебный звенящий кедр многим людям Анастасия не одобряет. На вопрос «почему?» — она отвечала, что его кусочки

разойдутся как среди хороших, так и среди плохое творящих людей. Скорее всего кусочки будут захвачены в своём большинстве отрицательными индивидуумами. В итоге они могут принести больше вреда, чем пользы. Главное, по её мнению, помогать хорошему. И людям, через которых хорошее вершится. Помогая всем, дисбаланс добра и зла не изменить, он останется прежним или ухудшится.

После встречи с сибирскими стариками я просмотрел научно-популярную литературу, ряд исторических и научных трудов, в которых говорилось о необыкновенных свойствах кедра. Теперь я старался вникнуть и понять то, что говорила Анастасия об образе жизни людей кедрача и думал: «На что это похоже?»

Я сравнивал их с семьёй Лыковых, известной, думаю, многим по публикациям В. Пескова. Семьёй, также много лет живущей обособленно в тайге. О них писалось в газете «Комсомольская правда» под заголовком «Таёжный тупик», рассказывалось в телевизионных передачах. У меня сложилось впечатление о Лыковых, как о людях, неплохо знающих природу, но «тёмных» в смысле знаний, понимания нашей современной, цивилизованной жизни. Здесь — иная ситуация. Анастасия производила впечатление человека, прекрасно разбирающегося в нашей жизни и ещё в чём-то, мне не совсем понятном. Она легко, свободно рассуждала о нашей городской жизни, знала её.

Мы прошли, углубившись в лес, километров пять и остановились для отдыха. Она сняла с себя телогрейку, платок, длинную юбку и положила их в дупло дерева, оставшись в коротком лёгком платьице. Я был поражён увиденным. Если бы верил в чудеса, то отнёс бы происшедшее к разряду перевоплощения.

Передо мной предстала очень молодая женщина с длинными золотистыми волосами и великолепнейшей фигурой. Её красота была необычна. Трудно было представить, кто из красавиц, побеждавших на самых престижных конкурсах красоты, мог бы соперничать с ней по внешнему виду и, как потом

выяснилось, по интеллекту. Всё в этой таёжнице было влекущим и завораживающим.

— Ты, наверное, устал? — спросила Анастасия. — Хочешь отдохнуть?

Мы присели прямо на траву, и я смог ближе рассмотреть её лицо: никакой косметики, правильные черты, холёная кожа, совсем не похожая на обветренные лица жителей сибирской глубинки, большие добрые серо-голубые глаза и слегка улыбающиеся губы. Она была одета в лёгкое короткое платьице, чем-то похожее на ночную рубашку, но складывалось впечатление, что телу её не было холодно, несмотря на всего 12–15 градусов тепла.

Я решил перекусить. Достал из сумки бутерброды, плоскую бутылку с хорошим коньяком, предложил выпить Анастасии, но она коньяк пить отказалась и есть со мной тоже почему-то не стала. Пока я закусывал, Анастасия лежала на траве, блаженно закрыв глаза, и как бы предоставляла ласкать себя лучам солнца. Они отражались золотистым светом в её повёрнутых кверху ладонях. Она была прекрасна и полуобнажена.

Я смотрел на неё и думал: «Ну зачем женщины во все времена до предела оголяют то свои ноги, то грудь, то всё сразу с помощью мини и декольте? Разве не для того, чтобы взывать к окружающим мужчинам: “Смотри, как я прелестна, как открыта и доступна”. И что тогда остаётся делать мужчине? Противостоять своей плотской страсти, тем самым унижая женщину своим невниманием, или оказывать ей знаки внимания и нарушать закон, данный Богом?». Когда закончил закусывать, спросил:

— Анастасия, а ты не боишься одна ходить по тайге?

— Мне тут бояться нечего,— ответила Анастасия.

— Интересно, а как бы ты защищалась, встретившись с двумя-тремя мужиками — геологами или охотниками?

Она не ответила, лишь улыбнулась.

Я подумал: «Каким образом эта молодая красавица, такая необыкновенно соблазнительная, может никого и ничего не бояться?». За то, что произошло в дальнейшем,