к полутьме. Слабо улыбаясь, Хафид наблюдал, как Эрасмус медленно осматривает комнату, которая была бы совершенно пустой, если бы не маленький сундук из кедра, который стоял в углу, освещенный солнцем.
— Ты не разочарован, Эрасмус?
— Не знаю, что сказать, господин.
— Как ты находишь обстановку? Эта комната, несомненно, — загадка для многих. Тебя не удивляла, не беспокоила таинственность, с которой эту вещь я столь ревностно оберегал все это время?
Эрасмус кивнул.
— Это так. Все эти годы было много сплетен и слухов о том, что прячет наш хозяин в башне.
— Да, друг мой, и большинство из них я слышал. Говорили, что здесь находятся бочки с алмазами, золотые слитки или дикие животные и редкие птицы. Однажды перс, торгующий коврами, сказал, что, вероятно, я здесь держу небольшой гарем. Лиша рассмеялась, представив меня в кругу наложниц. Но, как ты можешь видеть, здесь нет ничего, кроме маленького ящика. Подойдем же.
Мужчины склонились над сундуком, и Хафид начал осторожно распускать кожаные ремни, стягивавшие ларец. Он глубоко вдохнул аромат древесины и, наконец, осторожно поднял крышку. Эрасмус подался впереди через плечо Хафида взглянул на содержимое, потом на хозяина и в недоумении опять посмотрел вниз. Там не было ничего, кроме свитков... кожаных свитков.
Хафид бережно извлек один из них, прижал к груди и закрыл глаза. Безмятежное выражение появилось на его лице и морщины разгладились. Затем он поднялся и указал на ларец.
— Даже если бы эта комната была доверху наполнена алмазами, стоимость их не превзошла бы того, что ты видишь своими глазами в этом простом деревянном ящике. Весь успех, счастье, любовь, умиротворение и богатство, доставшееся мне, прямо связаны с содержимым этих нескольких свитков. Навеки я в неоплатном долгу перед мудрецом, доверившим мне заботу о них.
Испуганный интонацией Хафида, Эрасмус отступил назад и спросил:
— И это тайна, о которой ты говорил? Эти свитки как-то связаны с обетом, который
ты еще должен исполнить?
— На оба вопроса отвечу "да"
Эрасмус вытер со лба испарину и взглянул на Хафида с недоверием.
— Что же записано на листах, которые ты ценишь выше алмазов?
— Это свитки, все, кроме одного, заключают в себе некое правило, закон или фундаментальную истину, изложенные в особой форме, помогающей понять их значение. Чтобы овладеть искусством торговли, нужно постичь и научиться использовать секрет каждого свитка. Кто постигнет эти законы, тот властен собрать любое состояние, какое только пожелает.
Эрасмус посмотрел на старые свитки со страхом.
— Даже такое богатство, как твое?
— Если захочет, то и больше.
— Ты утверждаешь, что все свитки, кроме одного, содержат правила торговли. А что в последнем свитке?
— Последний свиток, как ты его назвал, должен быть прочитан первым, поскольку все они пронумерованы для чтения в особом порядке. И этот первый свиток содержит тайну, которая на протяжении всей истории была доверена лишь горстке мудрецов.
В первом свитке указан воистину самый прямой путь к постижению того, что записано в остальных.
— Выходит, эта задача по силам не каждому?
— На самом деле, это простая задача, требующая от человека готовности вовремя расплачиваться и оставаться внимательным до тех пор, пока каждый закон не станет частью его личности, пока каждое правило не станет привычкой.
Эрасмус склонился к ларцу и извлек один — из свитков. Осторожно держа его в руке, он указал им в сторону Хафида.
— Прости, господин, но почему же ты не поделился этими правилами с другими, особенно с теми, кто долго работал у тебя? Ты всегда был столь великодушен, почему же все, кто торговал для тебя, не получили возможность прочесть слово мудрости и стать богатыми? Благодаря такому ценному знанию все могли бы стать более совершенными продавцами. Почему ты все годы держал эти правила при себе?
— У меня не было выбора. Когда много лет назад эти свитки были даны мне на хранение,
я поклялся, что поделюсь их содержанием только с одним человеком. Тогда я не понял смысла столь странного требования, но мне было велено применять эти правила только до тех пор, пока не появится тот, кто бы нуждался в помощи и руководстве этих свитков больше, чем я, когда был юношей. Также мне было сказано, что по некоему знаку я узнаю человека, которому должен передать их, даже если он и не знает, что именно ищет.
Я терпеливо ждал и по дозволению использовал — эти правила. Благодаря знаниям, я стал тем, кого многие называют величайшим в мире торговцем, подобно человеку, от которого я унаследовал эти свитки, величайшему торговцу своего времени. Теперь, Эрасмус, ты поймешь, наконец, почему некоторые действия, совершенные мной в эти годы и казавшиеся тебе странными и бесполезными, приносили успех. В своих делах и решениях я всегда руководствовался этими свитками, поэтому не моей мудростью мы заработали так много золотых талантов. Я был только исполнителем.
— Ты до сих пор веришь, что тот, кто должен получить от тебя эти свитки, еще появится, ведь прошло столько времени?
—Да.
Хафид бережно уложил свитки и закрыл сундук. Не поднимаясь с колен, он тихо спросил:
— Ты останешься со мною до того дня, Эрасмус?
Казначей пересек полосу света и подал руку Хафиду, потом кивнул и словно по безмолвному указанию своего хозяина вышел из комнаты. Хафид затянул ремни, поднялся и вошел в маленькую башенку, затем ступил на балкон, окружавший большой купол.
В лицо его дул восточный ветер, наполненный запахами озер и раскинувшейся за ними пустыни. Старик улыбался, глядя на кровли Дамаска, и мысли его перенеслись в прошлое.
Глава ТРЕТЬЯ
Была зима, и на Масличной горе стоял холод. От Иерусалима через узкое ущелье долины Кедрон из Храма доносился запах дымящихся жертвоприношений и воскурений, этот тяжелый дух смешивался со жгучим запахом растущих на горе терпентинных деревьев.
Огромный торговый караван Патроса из Пальмиры остановился для отдыха на том открытом
