Читалка - Величайший в мире торговец

побуждение заставит его произнести:

"О Боже".

Чтобы распознать эту великую тайну природы, мне не обязательно сосредотачиваться на религии. Все земные твари, включая человека, наделены этим инстинктом, побуждающим взывать о помощи. Почему мы наделены этим инстинктом, этим даром?

 Не являются ли наши выкрики формой молитвы? Разве возможно, чтобы в мире, управляемом законами природы, ягнен-ку, мулу, птице, человеку был дан инстинкт взывать о помощи без того, чтобы великий разум не предусмотрел некой высшей силы, способной слышать наши призывы и отвечать за них? Впредь я буду молиться, но мои просьбы о помощи будут лишь просьбами о водительстве.

Я никогда не стану молить о материальных вещах этого мира. Я не упрашиваю слугу, чтобы подал мне пищу, или владельца постоялого двора, чтоб дал мне комнату. Я никогда не стану просить золота, любви, здоровья, ничтожных побед, славы, успеха или счастья. Я буду молиться только о водительстве, чтобы мне был указан путь к приобретению этих вещей, и моя молитва всегда будет услышана.

Водительство может прийти или не прийти, но в обоих случаях не будет ли это ответом на молитву? Если ребенок ждет, пока его накормит отец, а тот еще не вернулся с пищей, значит ли это, что он забыл о сыне?

Я буду молиться о водительстве, и буду молиться, как торговец:

Творец всего, помоги мне. Сегодня я вступаю в мир нагим и одиноким, и если твоя рука не направит меня, я далеко отклонюсь от дороги, ведущей к успеху и счастью.

Я не прошу ни золота, ни одеяний. Я даже не прошу возможностей, равных моим способностям, напротив, руководи мною так, чтобы я мог развить способности, равные моим возможностям.

Ты научил льва и орла охотиться и побеждать с помощью клыков и клюва. Научи меня охотиться со стрелами слов и побеждать любовью, чтобы я стал львом среди людей и орлом на торговой площади.

Помоги мне смиренно переносить трудности, но не скрывай от глаз моих награду, которую приносит победа.

Поставь передо мной задачи, перед которыми

другие отступили, и научи меня, как извлечь из тех неудач семена успеха. Столкни меня с опасностями, которые закалят мой дух, но также надели мужеством смеяться над своими опасениями.

Дай мне достаточно времени для достижения моих целей, но также помоги прожить этот день так, как если бы он был последним.

Научи меня словам, которые были бы действенны, но удержи меня от клеветы и злословия на кого бы то ни было.

Воспитай во мне привычку делать все новые и новые попытки, но покажи, как воспользоваться законом средних величин. Надели меня бдительностью, чтобы я мог распознать возможности, но и смирением, которое сосредоточит мои силы.

Омой меня в реках благих привычек, чтобы дурные привычки осели на дно, но даруй также сочувствие к слабостям других. Пошли мне страдания, чтобы я знал о том, что все проходит, но помоги увидеть благословения, полученные мной сегодня.

Но все это будет только по воле твоей. Я подобен маленькой и одинокой грозди, повисшей на лозе, но ты все же создал меня отличным ото всех остальных. Несомненно, мне должно быть отведено особое место. Наставь меня. Помоги мне. Укажи мне путь.

Пусть я стану таким, каким ты задумал меня, когда посадил мое семя и благословил его расти в мировом винограднике.

 Помоги скромному торговцу.

Наставь меня. Боже

Глава ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Итак, Хафид продолжал ждать в своем опустевшем дворце, продолжал ждать того человека, который должен получить свитки. В обществе своего верного счетовода старик наблюдал смену времен года, старческая немощь отдалила его всяких дел, и он спокойно сидел в своем крытом саду.

Он ждал.

С того момента, когда он раздал свои богатства и распустил торговую империю, прошло еще три года.

Тогда-то со стороны восточной пустыни в Дамаск вошел с виду невзрачный хромой незнакомец и последовал прямо к дворцу Хафида. На пороге его остановил Эрасмус, как всегда вежливый и учтивый. Посетитель произнес: "Мне нужно поговорить с твоим хозяином".

Внешность незнакомца не внушала доверия

. Рваные сандалии были привязаны веревкой, на загорелых ногах — множество царапин и ран, широкая набедренная повязка из верблюжьего волоса списала лохмотьями. Длинные волосы этого человека были спутаны, а глаза, покрасневшие от солнца, казались светящимися изнутри.

Эрасмус крепко держался за дверную ручку: "Зачем тебе нужен мой господин?"

Незнакомец сбросил с плеча сумку и умоляющим жестом протянул руки к Эрасмусу: "Прошу тебя, добрый человек, устрой мне встречу с твоим хозяином. У меня нет дурных намерений, и я не пришел за милостыней. Пусть он только выслушает меня, и, если ему не понравятся мои слова, я тут же уйду".

Эрасмус, все еще сомневаясь, медленно отворил дверь и кивнул, приглашая, затем повернулся и, не оглядываясь, быстро пошел к саду. Посетитель похромал за ним.

Хафид дремал в саду, и Эрасмус, нерешительно подойдя к нему, кашлянул. Хафид пошевелился. Эрасмус кашлянул еще раз, и старик открыл глаза.

— Прости за беспокойство, хозяин, но тут посетитель.

Хафид сел и пристально посмотрел на незнакомца, который поклонился и сказал:

— Не тебя ли называют величайшим в мире торговцем?

Хафид нахмурился, но кивнул утвердительно.

— Меня называли так в прежние годы. Этой короны уже нет на моей старой голове. Что тебе нужно от меня?

Посетитель был невысок, он смущенно стоял перед Хафидом и потирал рукой грудь. Блеснув светящимися глазами, он ответил:

Меня зовут Савлом, и я сейчас возвращаюсь из Иерусали-ма в свой родной город Тарсус. Пусть мой вид не смущает тебя. Я не разбойник и не уличный нищий. Я гражданин Тарсуса, а также и гражданин Рима. Я фарисей из еврейского рода Бенд-жамина, и, хотя я занимаюсь изготовлением шатров, я учился у великого Гамалиэля. Некоторые зовут меня Павлом.

Во время своей речи он слегка шатался, и Хафид, до этого момента еще сонный, извиняющимся жестом предложил ему сесть.

Павел кивнул, но продолжал стоять.

— Я пришел к тебе за руководством и помощью, которую можешь дать только