местам и очистишься от всего тёмного, что есть в тебе. Ты будешь вспоминать меня и полюбишь, захочешь снова увидеть меня и своего сына. Захочешь стать достойным своего сына.
Моя мечта была очень яркой, но и, возможно, немножко просящей. Вот поэтому, наверное, всё и произошло. ОНИ приняли её как план к действию и решились перенести людей через отрезок времени тёмных сил. Это допускается, если план в деталях рождается на Земле, в душе и мыслях земного человека. Наверное, ОНИ восприняли этот план грандиозным, а может быть, что-то сами в него добавили, потому тёмные силы очень сильно активизировали свою деятельность. Такого ещё никогда не было. Я поняла это по звенящему кедру. Его лучик стал намного толще. Он и звенит теперь сильнее — спешит отдать свой свет, свою энергию.
Я слушал Анастасию, и в тот момент во мне всё больше утверждалась мысль, что она сумасшедшая. Может быть, сбежала давным-давно из какой-нибудь больницы и живёт здесь, в лесу, а я ещё и переспал с ней. Теперь вот ребёнок может родиться. Ну и история... Тем не менее, видя, с какой серьёзностью и волнением она говорит, я постарался успокоить её:
— Ты не беспокойся, Анастасия, твой план заведомо неосуществим, а потому и бороться тёмным и светлым силам незачем. Ты же недостаточно детально знаешь всё о нашей обычной жизни, её законах и условностях. Дело в том, что книг у нас сейчас великое множество издаётся, но даже произведения известных писателей не очень-то покупают. Я совсем не писатель, а следовательно, нет у меня ни таланта, ни способностей, ни образования, чтобы чего-то там написать.
— Да, раньше у тебя их не было, но теперь есть, — заявила она в ответ.
— Хорошо, — продолжал я успокаивать её, — даже если и попытаюсь, никто не будет этого печатать, не поверят в твоё существование.
— Но я существую. Я существую для тех, для
кого существую. Они поверят и помогут тебе так же, как помогу им потом я. И мы вместе с этими людьми...
Не сразу мне стал понятен смысл её фразы, и я снова сделал попытку успокоить её:
— Не буду я ничего даже пытаться писать. Нет в этом никакого смысла, пойми ты это наконец.
— Будешь. ОНИ уже явно составили целую систему обстоятельств, которые заставят тебя это сделать.
— Я что, по-твоему, винтик в чьих-то руках?
— И от тебя многое зависит. Но тёмные силы будут стремиться помешать тебе всеми доступными им способами, вплоть до подталкивания тебя к самоубийству, создавая иллюзию безвыходности.
— Да! Да! Фантазии... — И я осёкся. Мысль словно вспыхнула, соизмерила в моей голове время, и я понял. Всё, что рассказывала Анастасия о своих мечтаниях, о сыне, она задумала в прошлом году, когда я ещё не знал её так близко, как сейчас, и не переспал с ней. Теперь, год спустя, это произошло.
— Так, значит, всё уже происходит? — спросил я у неё.
— Конечно. Если бы не ОНИ и я немножко, твоя вторая экспедиция была бы невозможной. Ведь ты едва-едва сводил концы с концами после первой и на теплоход уже не имел никаких прав.
— Ты что же, повлияла на пароходство, на фирмы, которые мне помогли?
— Да.
— Так ты же разорила меня и нанесла ущерб им. Какое ты право имеешь вмешиваться? А я ещё теплоход оставил, сижу здесь с тобой. Может, там разворовывают всё. Ты, наверное, гипнозом каким-то обладаешь. Нет, ещё чем-то похуже, ты — ведьма, и всё тут. Или отшельница ненормальная. Ничего нет у тебя, даже дома нет, а философствуешь тут передо мной, колдовка. Я — предприниматель! Ты хоть понимаешь, что это такое? Я предприниматель! Пусть погибаю, но ещё
идут по реке мои теплоходы, они несут людям товары. Это я доставляю, даю людям и тебе могу дать нужные товары. А что можешь дать мне ты?
— Я? Что дать могу тебе? Дам каплю нежности небесной и дам покой, ты будешь гений ясноокий — я образ твой.
— Образ? Да нужен он кому, твой образ? Толк с него какой?
— Он тебе книгу для людей поможет написать.
— Ну вот, пожалуйста, опять ты с мистикой своей гадость можешь сотворить. Как человек, не можешь, значит, жить?
— Никогда и ничего плохого я никому не делаю и не могу сделать. Я — человек! Если тебя так волнуют блага земные и деньги, то подожди немножко — всё вернётся к тебе. Я виновата перед тобой, что так помечтала, что будет трудно тебе какое-то время, но как-то иначе ничего не придумалось тогда. Ты же логику не воспринимаешь, тебя нужно заставлять с помощью жизненных обстоятельств твоего мира.
— Вот, пожалуйста, — не вытерпел я, — значит, всё-таки — заставлять? Делаешь это ты, а ещё человеком хочешь казаться обычным.
— Я — человек, женщина! — Анастасия волновалась, это было видно по тому, как она воскликнула: — Я же только хорошего, светлого хотела и хочу. Я хочу, чтобы очистился ты. Потому и задумала тогда поездку по святым местам, книгу. ОНИ это приняли, а с ними всегда тёмные силы борются, но никогда в главном не побеждают.
— А ты что же, со своим интеллектом, информацией, энергией при этом будешь в стороне как наблюдатель?
— При такой степени противостояния двух великих начал эффект от моих усилий ничтожно мал, нужна помощь и многих других из вашего мира. Я буду искать и найду их, как тогда, когда ты лежал в больнице. Только и ты сам ну хоть немножко стань осознаннее. Побори в себе дурное.
— Да что во мне такого уж дурного, что плохого я в больнице делал? И как это ты меня лечила, если тебя рядом
