Категории

Читалка - Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека


гормонов в пространственном ориентировании и агрессивности – в следующей главке.)

Мальчики и мужчины интересуются вещами, девочки и женщины – людьми. Девочки и женщины между собой говорят об отношениях. Мальчики и мужчины – о технических характеристиках и алгоритмах.

Мы – разные.

Именно на разности способностей двух полов и построилось «социальное продолжение стаи» – наше общество. На протяжении всей истории мужчины и женщины в обществе были необходимы друг другу так же, как гайка болту, а болт гайке. У каждого – своя задача, свои функции… Всё это было справедливо до тех пор, пока семья была хозяйственной ячейкой общества. Но парадокс новейшего времени состоит в том, что последние два-три поколения землян живут в условиях, совершенно отличных от тех, в которых жили сотни поколений до них. Уровень развития технологий ныне таков, что семья перестала быть хозяйственной ячейкой. Отсюда и феминизмы всякие…

Есть у русского художника Иванова картина «Смерть переселенца». Очень она не нравилась царскому правительству. Потому что веет от картины невероятной безысходностью. На картине – телега. Возле неё лежит мёртвый крестьянин-переселенец в лаптях. Не доехал, получается. Рядом с ним на земле баба лежит, воет-убивается. Ребёнок здесь же, тоже невеселый, потому что ситуация – страшнее некуда. Убивается потенциальная феминистка по умершему «угнетателю», поскольку для неё с его смертью всё кончено. Ложись и подыхай вместе с детьми. Потому что избы не срубишь, ни детей, ни себя без мужика не прокормишь… Одно ей теперь остаётся – по миру идти с протянутой рукой. До зимы. А потом…

Мужику-бобылю без бабы, кстати, тоже туго – он целый день с рассвета в поле. Кто ему жратву приготовит, кто рубашку постирает, кто льняного полотна для рубашки изготовит, кто с детьми будет сидеть, пока он пашет? Да и откуда детям взяться

? Умрёт бобыль раньше обычного мужика и потомства не оставит.

Это и называется «хозяйственная ячейка общества».

Ну потом, конечно, жизнь стала полегче. В современном городе работающей женщине уже можно воспитать ребёнка одной. Тяжело, конечно, когда нужно на работу идти, а оставить его не с кем и денег на няньку не хватает. Но все же не так, как у Иванова.

Когда семья перестала быть хозяйственной единицей (низшие слои), перестала нести капитало-аккумулирующую (средние слои), а также династически-сберегающую (самые высокие слои) функции, она стала стремительно разрушаться. И феминизм её только подталкивает в этом направлении. Мы живём в интересное время, когда биологически, для продолжения рода, семья ещё нужна, а для поддержания технологической структуры общества – уже нет. Этот антагонизм должен разрешиться при жизни ближайших двух-трёх поколений, включая наше. Как оно там разрешится – тема отдельной книги. Нам главное – до этого разрешения дотянуть на бреющем. И дотянем, если только за штурвалом не будет сидеть феминистка.

…Отвлеклись мы что-то. Пардон. Вернемся к пространственному ориентированию. Осмелюсь заявить: разница в пространственном ориентировании – это главное различие между мужчиной и женщиной. И на него стоит обратить самое пристальное внимание. Потому что это различие – цивилизационное…

Играй, гормон!

Случай номер 1.  Звонок. Поднимаю мобильник к уху. Жена. Звонит, чтобы спросить совета:

– Я сейчас с Рязанского проспекта через Окскую улицу доехала до Волгоградского. Куда мне на Волгоградке свернуть, чтобы попасть в центр – направо или налево?

– Блин! Галя! Два проспекта идут параллельно к центру. Ты ехала к центру по Рязанке, повернула налево и доехала до Волгоградки. Что тут сложного? Я не понимаю, как такой вопрос даже возникнуть может – «направо или налево»!?.. Конечно, направо!

– Ой, а

я уже налево свернула…

Случай номер 2.  Едем с женой за городом по трассе.

– Какой там по счёту у нас должен быть поворот налево? – спрашиваю её.

Мой штурман лезет в бардачок, достаёт оттуда карту, находит нужную страницу. Воцаряется долгое молчание.

– Ну что?

– Щас, погоди…

Она переворачивает карту вверх ногами. Я так и знал!

– Тебе что, легче читать названия населенных пунктов вверх ногами? Зачем ты её перевернула?

Ответа можно не слушать. Он всегда у всех женщин в такой ситуации один и тот же:

– Чтобы совместить направление нашего движения с картой.

Примета: если баба переворачивает карту, значит, вы едете на юг.

…На карте юг, естественно, снизу. Машина едет вперёд, рассуждает мозг женщины, а по карте получается, что назад, то есть вниз. То есть левый поворот, который мы ищем, на карте должен быть справа… С таким уровнем сложности женский мозг справиться не в состоянии. И чтобы облегчить себе жизнь, женщина переворачивает карту.

Факт: в уме женщина перевернуть карту не может. Причина: женщины обычно страдают тем, что в обиходе получило название топографического кретинизма.

Помню, как мучились наши девки в студенческой группе на черчении и начертательной геометрии. Редкий женский мозг в состоянии разобраться в нагромождении этих линий. А мужику удивительно: что тут сложного?

Примета: если человек в незнакомом городе так и сяк крутит карту, не в силах разобраться, куда идти, этот человек – женщина.

Лет 7–8 тому назад ушлые английские производители выпустили в продажу принципиально новый товар – комплект карт Англии, половина из которых была обычной – с севером вверху, а у другой, дублирующей половины – вверху был юг. Товар отрекламировали в СМИ. Карты заказали около 15 000 женщин и около пяти мужчин.

Позже выяснилось, что мужчины просто расценили это рекламное объявление, как шутку: в самом деле,


Содержание книги