Категории

Читалка - Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека


!

На фабрике в Медоне из волос гильотинированных женщин делают парики, а кожная фабрика в том же городе специализируется на пошивке брюк из человеческой кожи. Брюки получаются похожими на замшевые. Более всего ценится кожа гильотинированных мужчин, как наиболее прочная, а женская ценится меньше, она, оказывается, мягкая, похожа на лайковую, штаны из такой кожи быстро изнашиваются. Эти бабы и после смерти занимаются вредительством!

Для расстрелов и для фронта не хватает пороха. Порох – это селитра. Из-за международной блокады поставки селитры во Францию прекращены. Что же делать? Парижские учёные на службе Конвента установили: оказывается, микрочастички селитры есть в каждом парижском погребе! И вот парижане – женщины и мужчины – просеивают землю из погребов в поисках крупинок селитры. Всё для фронта, всё для победы!

И вот, наконец, крещендо нарастает предпоследний аккорд кровавой пьесы – Революция начинает пожирать главных своих палачей. Сначала казнён депутат Эбер – за то, что был слишком радикален. Потом казнён депутат Дантон – за то, что не проявлял необходимого радикализма. Любопытно, кстати, что после казни Эбера Робеспьер в Конвенте публично обнял за плечи Дантона, восклицая: «Есть ли в стране лучший гражданин?». Чуть позже выяснилось, что есть – при этом объятии в кармане Робеспьера уже лежала бумага на арест Дантона. Перед казнью Дантон воскликнул: «Я предложил учредить Революционный трибунал. Теперь я прошу прощения за это у Бога и у людей. Они все братья Каина. Робеспьер хочет моей смерти. Но Робеспьер последует за мной».

Казнят всё больше и больше, а заговоры против республики отчего-то не убывают, а только множатся. Революция в опасности! Поэтому сподвижник Робеспьера Кутон предлагает ещё больше упростить и без того несложные судебно-процессуальные формальности – вообще отменить адвокатскую защиту обвиняемых. Предложение проходит в Конвенте на

ура. Срочно расширяется помещение суда, чтобы можно было осуждать по 150 человек за раз, срочно усовершенствуется конструкция гильотины. Под которую наконец попадает и главный идейный вдохновитель террора – Максимилиан Робеспьер.

А затем наступает последний акт всех революций – диктатура. Она пришла оттуда, откуда не ждали; оттуда, откуда приходит всегда – из недр самой революции. Вместе с бывшим художником Карто занятый интервентами и роялистами Тулон осаждает 24летний, никому тогда не известный, но подающий большие надежды, худощавый и низкорослый лейтенант по имени Наполеон…

Будем резать, а что делать…

Если честно, женщина – это полумертвая, ни на что не реагирующая масса, безобидное пятно. Она застряла на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, поскольку, в отличие от них, способна испытывать исключительно негативные чувства – ненависть, ревность, позор. Каждая женщина в глубине души знает, что она никчёмный кусок дерьма. Женщин нужно уничтожать.

Если честно, негры – это полумёртвая, ни на что не реагирующая масса, безобидное пятно. Они застряли на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, поскольку, в отличие от них, способны испытывать исключительно негативные чувства – ненависть, ревность, позор. Каждый негр, в глубине души знает, что он никчёмный кусок дерьма. Негров нужно уничтожать.

…Если бы вышеприведенные тексты был опубликованы на Западе, о-о-о!.. Сколько визгу было бы! Сколько судебных процессов и демонстраций протеста против авторов – сексистов-расистов! Против газеты, опубликовавшей это. Против типографии…

А теперь вместо слов «женщина» или «негр» поставьте слово «мужчина». Была бы возмущённая общественная реакция? Реакция была, но вовсе не возмущённая. Продвинутая богемная интеллигенция с восторгом зачитывалась программным манифестом

лесбиянки-феминистки Валери Соланас, которая предлагала загнать всех мужчин в газовые камеры: «О, какой великолепный перформанс!».

Респектабельные феминистки могут открещиваться от этого манифеста сколько угодно. Но это – было. И публика с восторгом зачитывалась опусом Соланас. Потому что мужчин – можно .

Кстати, авторица манифеста всё же осуществила свою пропаганду – лично расстреляла из пистолета двух мужчин. Точнее, стрелялато она в трёх – двое были тяжело ранены, ошеломлённому третьему девушка приставила ствол к голове, но патрон дал осечку.

После чего в лучах славы Соланас торжественно села в тюрьму – как Гитлер когда-то. Ненадолго. Адольф Алоизович, кстати, тоже не чуравшийся литературных потуг, накропал в камере свой великолепный перформанс «Майн кампф», который позже обернулся… ну, мы знаем, чем.

Я не буду приводить весь манифест девушки Валерии: он слишком обширен. Так, отдельные кусочки этого примечательного человеческого документа. Читайте, это легально. «Майн камлф» запрещена, а такое кто же запретит… Феминистического Нюрнберга ещё не было.

Наслаждайтесь. Пусть будет ещё один экскурс. В прошлом мы с вами уже побывали, теперь немножко футурологии…

 «Поскольку жизнь в этом обществе – абсолютная тоска, и ни одна сфера общества не имеет отношения к женщинам, то им, сознательным гражданкам, ответственным, жаждущим приключений женщинам, остаётся только свергнуть правительства, разрушить денежную систему, внедрить полную автоматизацию и уничтожить мужской пол.

Теперь стало технически возможным воспроизводить себе подобных без помощи мужчин и производить на свет только женщин. Мы должны немедленно приступить к этому. Сохранение мужчин не нужно даже для сомнительной задачи воспроизводства. Мужчина – это биологическая случайность: (мужской) ген Y – это недоделанный (женский) ген X, то есть несёт


Содержание книги