Читалка - Тайный соблазн

и ей, ему все же пришлось немного обуздать себя. Это того стоило: Элисон в экстазе выкрикнула его имя.

Когда они лежали рядом, тяжело дыша, Максимо снова подумал о том, что никогда секс не был для него таким… Он не мог объяснить, что с ним происходит. Нет, он не любит Элисон… Но если это не любовь, то что?

От размышлений его отвлекла Элисон, чему Максимо был только рад.

— Это невозможно, но мне кажется, что с каждым разом становится все лучше и лучше, — довольно вздохнула она.

— Не могу с тобой не согласиться.

Некоторое время они лежали молча. Элисон снова вздохнула, но ничего не сказала. Максимо поймал себя на том, что хочет знать все о ее прежней жизни. И это было не простое любопытство, а настоятельная потребность.

— Расскажи мне о себе, — попросил он.

Элисон прижалась к нему. Глупо было что-либо утаивать от Максимо, тем более что она обещала ему быть честной и открытой.

— Что ты хочешь знать?

— Все, — сказал Максимо, и это была правда.

Элисон рассмеялась:

— Как ты себе это представляешь?

Он поцеловал женщину в плечо:

— Тогда расскажи о своей семье. О своей сестре.

Элисон помолчала, а затем начала:

— Кимберли была моим лучшим другом, хотя она была ребенком и многого не понимала… — Элисон оборвала себя, помолчала и медленно продолжила: — А может, наоборот, в отличие от здоровых детей, она понимала вещи, которые не всегда понятны даже взрослым. Она всегда улыбалась и дарила всем хорошее настроение, даже если ей самой было плохо. — Она грустно улыбнулась. — После того как сестренка умерла, наша семья распалась.

— Сколько тебе было, когда это произошло?

— Двенадцать лет.

— И что, твои родители не попытались сохранить брак?

— Я не очень хорошо помню… Но после смерти Кимберли все постепенно стало меняться в худшую сторону. А однажды отец не вернулся домой. Совсем.

— А что твоя мать? Она занялась твоим воспитанием?

Элисон покачала головой:

— Мама была слабой женщиной. Она всегда во всем полагалась на отца

. После двойного удара она не оправилась и, не умея стоять на собственных ногах, начала понемногу скатываться вниз, так как карабкаться наверх всегда сложнее. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Понимаю, — медленно произнес Максимо — Селене тоже не хватало силы духа, а я не смог стать для нее поддержкой. Особенно в последние недели. Я видел, что она несчастна, но ничего не предпринимал.

Элисон дотронулась до его лица.

— Не надо, Максимо, — попросила она. — Не терзай себя. Сейчас это бессмысленно.

— Самое ужасное, что ничего нельзя изменить.

— Но ты не виноват в том, что Селена не захотела стать сильной, — настаивала Элисон. — Я не могла ничем помочь своим родителям, так как сама была еще слишком мала. Селена же была взрослой женщиной. Ты не мог постоянно принимать решения за вас двоих. Когда люди вступают в брак, они должны черпать силы друг в друге. Разве она не давала клятву: «И в радости, и в горе»?.. Селена, по-моему, просто не захотела справиться с депрессией.

Максимо был вынужден с ней согласиться. Да, он, конечно, тоже виноват, но Элисон права: если бы Селена захотела, она бы сама попыталась с ним поговорить. Но она предпочла спрятаться в раковину, а не разбираться в проблеме, тогда как он хотя бы предпринял попытку что-то изменить. Конечно, ему никуда не деться от чувства вины, но, как верно заметила Элисон, терзаться по этому поводу бессмысленно: Селену не вернуть. Но даже если бы она была жива, то…

Максимо напрягся, Элисон это сразу почувствовала и спросила:

— Что-то случилось?

— Да нет, ничего, — машинально ответил Максимо, не желая делиться с ней своими мыслями.

Он должен сам разобраться, почему ему пришло в голову, что, если бы Селена была жива, он не смог бы с ней жить. Потому что появилась Элисон.

— Ясно, — сказала Элисон, и Максимо почувствовал, как она сжалась в его объятиях.

— Я… — попытался объяснить он, сообразив, что нарушил обещание быть с ней честным во всем. — Мне пришло кое-что в голову, но я пока не готов поделиться

этим с тобой. Мне нужно подумать. Позже мы обязательно поговорим на эту тему, хорошо?

Элисон слегка расслабилась и улыбнулась, хотя улыбка получилась слегка натянутой.

— Да, конечно.

Максимо взял ее за подбородок, заставляя смотреть на себя. Она отвела взгляд.

— Элисон, пожалуйста, я пока не хочу об этом говорить. Мне нужно время. Попытайся меня понять. Видишь, я с тобой честен.

Она сделала глубокий вдох:

— В общем, мне тоже есть о чем подумать.

— Значит, нам обоим будет чем заняться.

Элисон поцеловала его в губы.

— Ты имеешь в виду третий заход? — озорно поинтересовалась она. «Удивительно, — мелькнуло у нее в голове, — совсем недавно я и не помышляла о сексе, а сейчас не могу не думать о нем».

Элисон казалось, что, признав потребности своего тела, она наконец-то стала самой собой, настоящей женщиной. Это наполняло ее радостью.

Глаза Максимо потемнели.

— Ну, раз уж солнце заходит, и я не смогу закончить сегодня твой портрет, почему бы и нет?

На следующий день они вернулись в Туран, а еще через несколько дней Максимо был вынужден отправиться в деловую поездку. В общем-то Элисон радовалась этой передышке. До свадьбы оставалось две недели, и ей хотелось побыть одной. Но не прошло и суток, как женщине стало не хватать Максимо, а через несколько дней она безумно без него заскучала. Если бы они были обычной парой и вступали в брак не ради ребенка, а по любви, Элисон, ни секунды не колеблясь, позвонила бы ему. Но ее охватила робость. Да, они стали любовниками, уже дали друг другу кое-какие обещания, но ни один не произнес ни слова о любви.

Почему она все чаще и чаще об этом думает? Она привыкла быть независимой и гордилась этим, почему же ей так сильно недостает Максимо? Может быть, дело не в нем, а в гормональном сбое, связанном с беременностью? Но откуда взялась хандра, нежелание делать что-либо, когда его нет рядом?

Элисон сидела на кровати в своей комнате и испытывала неодолимое желание позвонить Максимо. «Я не могу его любить