Читалка - Ночь без права сна

напевали.

— Я имела счастье слушать ее! — восторженно сказала Каринэ. В прошлом году с Миланской оперой она гастролировала в Одессе. Я гостила там. Бабушка абонировала ложу в опере. Мы не пропустили ни одного спектакля… «Манон»! «Галька»! «Аида»! Что творилось в театре после премьеры! Интересно, почему Крушельницкая в Италии?

— На родине не оценили ее талант. Но, кажется, тонкая душа ее навсегда осталась в Галиции, где Соломин родилась и выросла… Она очень образованная женщина, говорит на многих языках…

— Я столько узнала! Благодарю вас.

— А вы почему загрустили, юный мой друг? — обратился итальянец к Вахтангу.

Вагтанг хотя и улыбнулся в ответ, но на душе у него скребли кошки.

Приближалась граница.

Таможенные чиновники всегда осматривают вещи. Это известно. Но почему в вагон буквально ворвались жандармы? Почему один из них, грузный, курносый, пропустив в купе человека в штатском, стал в дверях, широко расставив ноги?

«Мы в капкане. Все!» — сжалось сердце Каринэ.

Вошедший первым человек в наглухо застегнутом сюртуке, похожий на протестантского пастора, быстрым, цепким, колючим взглядом пробежался по их лицам, затем уставился на большой кожаный чемодан итальянца.

С недоумением маэстро молча взирал, как сыщик выбрасывал на диван из этого чемодана новую фрачную пару, сорочки, нижнее белье. Добрался и до клавиров, перелистал каждую страницу. Пустой чемодан он внимательно оглядел со всех сторон, как бы взвесил в руках.

Но когда он с оскорбительной бесцеремонностью каким-то длинным острым предметом проткнул дно чемодана, маэстро взорвался:

— Это акт безрассудства! Синьор! Я буду жаловаться самому царю! Синьорина, будьте добры, переведите им на русский!

— Маэстро недоволен. Он едет в Россию лично по приглашению царя.

Сыщик не обратил на слова Каринэ никакого внимания, отбросил чемодан и вышел из купе.

Брат и сестра облегченно вздохнули. Они принялись успокаивать совершенно шокированного маэстро, собирать его разбросанные по дивану

вещи.

Итальянец оставался замкнутым, угрюмым, мрачным. И такое возможно в Европе? Без объяснения, без извинения?

— Бесспорно, ваш государь не знает о подобных возмутительных выходках! — наконец выдохнул он.

— Не надо иллюзий, синьор! — Вахтанг прямо посмотрел в лицо маэстро. — Это делают по приказу царя. Он главный в нашей империи жандарм… — и глаза подростка загорелись как угли.

— Осторожно! — испуганно посмотрела на брата Каринэ, будто тот ходил по краю пропасти. — Твой язык… Они в соседнем купе…

Давно позади осталась граница. Запасы еды иссякли, всем троим хотелось есть. На большой узловой станции, не долго думая, Вахтанг без пальто побежал в буфет. Там он накупил жареных цыплят, пирожков, яблок. Он возвращался назад к вагону, как вдруг какой-то субъект пригласил его следовать за собой.

— Мой поезд уйдет. Там меня ждет сестра. И потом… с какой стати?

— Что у вас на спине?

— Ничего, — ответил гимназист.

— Как ничего? — рука сыщика грубо схватила Вахтанга в том самом месте, где были зашиты книжки.

— Отпустите меня! Поезд уйдет!

На свисток прибежали два жандарма.

— Ах! — ужаснулась Каринэ, увидев, как жандармы потащили куда-то отчаянно вырывавшегося брата.

Маэстро, высунув голову в открытое окно, с сильным акцентом по-русски закричал:

— Отпустите мальчика! Немедленно?

— Синьор, прошу вас, не надо привлекать внимание. Я сейчас сойду…

Каринэ забежала в купе и принялась поспешно собирать вещи.

— Но за что? — недоумевал маэстро. — Это порядочный юноша.

— Скорее всего брат опрометчиво сказал что-то против властей…

— Я сам пойду его выручать! Я им заявлю…

— Ничего не поможет, дорогой маэстро, — удержала его Каринэ. — Вы не знаете наших законов. Можете сами пострадать. Я телеграммой вызову родителей…

Станционный колокол пробил два раза.

— Вы найдете меня в Мариинском театре, дитя, — нежно, по-отцовски маэстро поцеловал в голову Каринэ и помог ей надеть пальто. — Я верю в вашу счастливую звезду. Вас ждет большая

будущность. Поверьте, это так!

— Очень сожалею, что оставляю вас в беде…

— Вы очень добры. Я счастлива, что вы есть на свете. Нет, не провожайте меня… Да, так надо…

Третий удар колокола. Поезд тронулся.

Маэстро уже не видит подбежавших к Каринэ сыщика и двух жандармов.

— Ладжалова? — с одышкой прохрипел сыщик. — Прошу, барышня, следовать за мной.

Жандармы вслед понесли вещи.

Крупная взятка

После обыска у Вахтанга конфисковали брошюры. Между страницами французского романа Виктора Гюго «Человек, который смеется» жандармы нашли неотправленное письмо. Адреса на конверте не было. Кому? «Подруге», — пояснила Каринэ.

В письме, которое особенно заинтересовало жандармского полковника, Каринэ вначале восторгалась сказочной природой Швейцарии, а потом… «Хотя знакомство с Верой Засулич было случайным, по вскоре мы подружились. Она очень интересная собеседница. Эта мужественная женщина самозабвенно любит Россию, но ее вынудили жить в изгнании. Она познакомила меня и брата с Одиссеем, видно, это его псевдоним, по и вправду он похож на героя бессмертного творения Гомера. Атлетически сложен, он немолод, его ровные шелковистые волосы белы как снег. Не русский, но славянин. По мягкому, чуть-чуть заметному акценту угадывается украинец. Но самое поразительное, в Вене мы познакомились буквально с его двойником! Только отец и сын могут быть так похожи. Однако Ярослав Калиновский… но об этом расскажу при встрече… Одиссей и его друзья знают, чего хотят, они поселили в моей душе желание быть такой, как они…»

Выяснили местонахождение родителей. Дали им телеграмму. Задержанных закрыли в узкой пыльной комнате. Пол цементный, на окне решетка, стекла замазаны белой краской, плотно сдвинуты несколько скамеек — для спанья. К счастью, кроме сестры и брата здесь больше никого не было.

Казалось, хмурый осенний день никогда не кончится.

Хотелось есть, мучила жажда. Никто ни разу к ним не заглянул.

Угадывая, что терзает брата, Каринэ ласково сказала:

— Не