Читалка - Кирпичи

в ее губы. Как и хотел. Рита прикрыла глаза, а ее язык, опровергая мои сомнения, проник мне глубоко в рот.

– Слышь, ты? – прервал нас чейто неприятный развязный голос. – Курить есть?

Я с трудом оторвался от Риткиных губ и ошалело оглянулся. Сзади стояли три парня. Двое из них – классические скинхеды в бомберах, в зенитовских «розах». А третий – Лёха.

***

– Курить? – непонимающе глядя на Лёху, спросил я. – Есть. Ща.

Вытащил пачку сигарет, большим пальцем руки приоткрыл пачку и протянул щербатому скинхеду. Он вытащил одну сигарету, вставил в зубы и спросил:

– Слышь, эта, корешам еще дай.

Я снова вытащил пачку и протянул. Щербатый вытащил еще две сигареты, дал второму скинхеду и Лёхе, и сказал:

– Слышь, у тебя тут децл осталось совсем, давай всю пачку. А ты себе новую купишь.

Злость постепенно наполняла меня. Ритка с интересом следила за ситуацией.

– А рожа не треснет? – вспомнил я наиболее подходящую фразу.

Лёха довольно заулыбался. Щербатый скривился и сказал:

– Не, не треснет, братан. У тебя может треснуть, если чо.

Черт, или я дебил, или тут чтото не так. Проверить это можно лишь одним путем.

– Да иди ты на хуй, сука. Съебался отсюда.

– Чо? – удивился Щербатый и кивком головы врезал мне по носу.

Из носа потекло чтото мокрое. Я прижал ладони к носу. Лёха лыбился.

Шокированный таким развитием событий, я сделал то, чего никогда не сделал бы, будучи один, без Риты. Правая рука сама сжалась в кулак, разогнулась, и кулак угодил Щербатому прямо в нижнюю челюсть. Удар получился слабым, но Щербатый картинно упал на асфальт и замер в позе зародыша.

– Э, э, ты че? Братуха, все нормально, мы не причем. Извини, если что не так, – испуганным голосом сказал Лёха. – Все, мы сваливаем.

Они вместе со вторым зенитовцем

подняли стонущего Щербатого, и ускоренным шагом двинули в сторону подземного перехода.

Ритка удивленно смотрела на меня. Потом опомнилась, подбежала, вытащила платочек, приложила к моему носу и спросила:

– Сереж, ты в порядке?

– Да нормально все. Давай зайдем в кинотеатр, надо кровь смыть.

– Конечно, конечно, – залепетала она, – Давай я помогу.

В туалете я отмылся, набил ноздри туалетной бумагой и в таком нелепом виде вышел в Ритке. То, какими глазами она на меня смотрела, стоило десяти таких ударов.

Кирпич восьмой

Ритка долго не могла успокоиться после встречи со скинами. Всю дорогу она в деталях вспоминала происшествие, с каждым разом приукрашивая мои подвиги. В последней ее версии хулиганы выглядели мелкими глупыми детишками, не понимающими, с кем связываются. То, что я сам получил по носу, она сочла неким хитрым тактическим приемом.

– Не, Сереж, круто ты так загнулся, как будто от боли, а потом сам кэээк дал! – тараторила Ритка. – Те двое аж сразу перекосились, поняли с кем дело имеют!

Да уж, удружил Лёха. Хоть бы предупредил, что ли. Тем не менее, слушать Ритку приятно.

Мы зашли в одно кафе поблизости от кинотеатра. Полутемная интимная обстановка заведения настраивала на авантюрный лад.

Кругом сидели влюбленные парочки, а у телевизора собралась небольшая кучка пузатых мужиков, смотревших футбол. За бильярдным столом лениво гонял шары какойто очкастый парень. После каждого неудачного удара он мрачнел лицом и бормотал страшные проклятия.

Толстая, но опрятная официантка принесла нам темного пива. Арбузные груди колыхались в такт ее движению. Ритка ревниво проследила мой взгляд, а потом кудато в пустоту сказала:

– Ей явно не помешало бы заняться утренними пробежками и сесть на диету.

Я постепенно отходил от первой в моей жизни драки и сейчас с упоением вспоминал сладость чувства от… Нет, не от победы своей фиктивной, а от того, что смог,

смог ударить человека. Ударил, даже не зная точно, что это повлечет.

Нос противно пульсировал и отдавался ноющей болью. По пути в кафе зашли в аптеку, где я купил пластырь. С пластырем на носу я чувствовал себя пострадавшим за правое дело героем.

Наверное, впервые в жизни я пожалел, что в детстве не записался на бокс. Отец мой, преподаватель математики, всегда противился тому, чтобы я занимался подобными видами спорта. Зато с его подачи я собирал марки и разводил аквариумных рыбок. Где те рыбкито? Потерянное время.

– Сереж, а ты наверное боксом занимался? – перебила мои размышления Рита. – Или самбо?

– Ничем я не занимался, Рит, – хмуро ответил я. – К сожалению.

– А вот Сашка Бородаенко мне рассказывал, что он занимался чемто таким. То ли ушу, то ли кунфу. Даже пояс у него какойто есть. А Стас – вообще чемпион СССР по тяжелой атлетике.

– Про Стаса я знаю, – сказал я. – А насчет Сани Бородаенко. Это правда, что вы встречались с ним?

– Да, встречались одно время, пока он мне не надоел. А ты откуда знаешь? – прищурив глаза, спросила Ритка.

– Слышал от него, – ответил я.

– Да, правду говорят, что вы, мужики, хуже баб. И язык у вас без костей, – презрительно сказала Рита.

– Ну ты всехто под одну гребенку не греби, – оскорбился я за мужиков.

«Гооол!» – заорали болельщики. Бильярдисточкарик испуганно вздрогнул. Официантка повторила пива. Оптически ее груди стали еще больше. Когда она отходила, я с трудом перевел взгляд на Риткину грудь. В сравнении с арбузами официантки, ее грудь явно проигрывала. Но маленькими ее сиськи я назвать не решился бы.

– А что еще он рассказывал? – сделав ударение на слове «еще», спросила она.

– Да ничего особого. Встречались, рассказывал. Расстались, рассказывал.

– Хватит