Категории

Читалка - 99 франков


старинный ярмарочный аттракцион, зеркальный лабиринт, где то и дело натыкаешься на собственное отражение. Я вспоминаю, как в детстве всегда выходил оттуда с шишками на лбу.

3

Неоновые огни Оушн-драйв опаляют мерцающих прохожих. Теплый ветерок уносит вдаль клочья канувших в Лету вечеринок. Накануне, в "Living Room", девицы плясали как коровы на льду. (Если ты прошел в "Living Room", значит, ты VIP. А если ты, пройдя внутрь, получил столик, значит, ты VVIP. А если на твоем столике ждет бутылка шампанского, значит, ты VVVIP. Ну а если уж хозяйка заведения чмокнет тебя в губы, значит, ты и вовсе VVVVIP — или Мадонна.) Майами-Бич — это гигантская кондитерская: здешние здания похожи на сливочные торты, а девушки — вылитые конфетки, их так и хочется сосать до полного растворения.

Подъем в шесть утра, чтобы успеть захватить освещение. Мы арендовали на Ки-Бискейн виллу каких-то миллиардеров, завешанную копиями картин Тамары Лемпицкой. Тамара (не та, а наша) быстро привыкает к жизни рекламной дивы. Ее причесывают, гримируют, накачивают кофе в режиссерском фургоне. Декораторам поручено перекрасить газон (недостаточно зеленый для нашей story-board). Главный оператор отдает непонятные приказы понятливым техникам. Они весь день маются с наладкой освещения, обмениваясь при этом каббалистическими цифрами:

— Попробуй перейти в 12 на 4.

— Нет, надо сменить резкость, поставь-ка мне 8 на 14.

Мы с Чарли сжираем все, что подносит официант: жевательную резинку — простую и надувную, мороженое с сыром, гамбургеры с лососиной, резинку-на-сырном-мороженом-в-гамбургерах-с-лососиной-из-курятины-под-соусом-сасими. Вдруг, как-то незаметно, наступает половина девятого, и Энрике перестает улыбаться.

— Нэбо весь бэлий, я не могу снимать при такой погода!

Наш клиент особо напирал на то, чтобы небо выглядело ярко-синим, а тени — контрастными.

— Сто делать?! — утешает себя Энрике. — Эсто есть

свет Господен!

В ответ Чарли величественно изрекает:

— Значит, Господь — паршивый оператор.

Белую дымку в небе почти невозможно будет изменить при перегоне. Если снимать как есть, потом придется подкрашивать ее, кадр за кадром, на "Флейме", а это удовольствие стоит 40 штук в день. Но делать нечего, мы завтракаем еще, и еще, и еще раз, ожидая, пока рассеется туман. TV-продюсерша рвет на себе волосы и названивает парижскому страховщику, чтобы выбить из него "Weather Day". Мне же, наоборот, вся эта суматоха только на руку: распрощавшись с коксом, я жру с утра до вечера.

Тамара, Чарли и я ходим всюду вместе неразлучной троицей. Здешние америкашки без конца пристают к нам с вопросом:

— Are you playing а "Любовь втроем"?

Целое утро мы дуем пиво "Corona" и хохочем без передышки. Окружающие, все поголовно, влюблены в Тамару: еще бы, девчонка огребает 10000 евро в день именно за то, чтобы вызывать у самцов такую химическую реакцию. Бородатые техники носят каскетки и кабели, переговорники верещат в пустоту, осветители горестно взирают в небо, мы намазываемся солнцезащитным кремом — может, хоть он привлечет к нам солнышко. От окружающей действительности нас заслоняют черные шторы — или шоры? — существенно урезав нам обзор. И на хрена сдался нам этот Майами, если тут нет солнца!

— Нужно следить, чтобы в кадр не угодили пальмы: надеюсь, вы не забыли, что действие якобы происходит во Франции. Иначе придется потом доснимать тополя и буки.

— Браво, Октав, спасибо тебе, благодетель, вот и ты хоть на что-то сгодился. Одна эта подсказка с лихвой окупила твой билет в оба конца!

Чарли балагурит, но вид у него озабоченный. С самого утра он ходит вокруг да около, явно не решаясь заговорить со мной. Ага, наконец-то сподобился:

— Слушай, Октав, мне нужно кое-что тебе сообщить. Видишь ли, у нас в агентстве грядут серьезные перемены.

— Спасибо, мне это известно

. После кончины КД может случиться все что угодно.

— КД и так означает "кончина директора", это тавтология.

— Ты еще смеешь острить по поводу самоубийства любимого начальника?

Тамара заливается смехом, но Чарли уже взял разбег, и теперь его не остановишь.

— Ты заметил, что нашего друга Джефа не было в Сенегале?

— Да, и когда я констатировал сей прискорбный факт, мне тут же захотелось бросить все и мчаться к нему в Париж. Прямо и не знаю, как это мы выжили без него целых четыре дня.

— Кончай зубоскалить! Мне-то известно, где он был, этот Джеф, пока мы резвились на солнышке. Представь себе, наш дорогой коллега успел за это время смотаться в Нью-Йорк и выпросить себе место Президента Филиппа у главных шишек "Росса".

— Что ты несешь?

— То что слышишь. И надо сказать, этот прохвост все разыграл как по нотам: заручился поддержкой Дюлера и пригрозил, что, если во французском филиале не сменить руководящие кадры, заказу от "Манон" хана. И знаешь, что они ему ответили, эти шишкари?

— Go fuck yourself, Jef?

— Как же, держи карман! Америкашки обожают таких вот молодых, зубастых и ушлых, которые вышибают кресла из-под стариков; они сами обучают этому будущих акул бизнеса в своих Гарвардах и вестернах с Джоном Уэйном.

— Нет, постой, может,ты меня разыгрываешь? Ну признайся, ты все это выдумал?

Однако Чарли хмуро грызет ноготь; что-то он не похож на шутника.

— Друг мой Октавио, ты по уши зарылся в свой дурацкий роман и уже не видишь, что творится вокруг.

— Ах, скажите пожалуйста! Уж чья бы корова мычала! А кто у нас с утра до вечера гуляет в Интернете, откапывая похабные картинки?

— Ты глубоко не прав — я просто исследую свою эпоху. Да, кстати, напомни мне показать тебе фильм про девяностолетнюю хрычовку, которая лакомится собственными какашками. Но шутки в сторону: ты видел, как они все бесились на семинаре? Так вот, очнись и