Категории

Читалка - Слепая сова


которая вынюхивает и роется в кучах мусора, но, когда приносят корзину с отбросами, в страхе убегает и где-то прячется, а потом возвращается, чтобы отыскать в них лакомый кусочек. Однако то оконце для меня захлопнулось. И девушка казалась мне букетом свежих роз, брошенных на мусорную кучу.

В ту последнюю ночь, когда я, как обычно, вышел на прогулку, было пасмурно и дождливо, все окутывал густой туман. В такую пасмурную погоду исчезает ядовитость красок и резкость очертаний предметов. И неожиданно во мне возникло чувство свободы и покоя, как будто дождь смыл все мои мрачные мысли. В ту ночь случилось невероятное. Бесцельно бродя в эти часы, в эти минуты одиночества, которые трудно сказать сколько длились, я вдруг отчетливее, чем всегда, увидел ее нежное и жуткое лицо, словно оно выглянуло из-за облака или сквозь дым, безжизненное, как изображение на пенале, лицо.

Когда я вернулся, вероятно, прошла уже большая часть ночи и туман настолько сгустился, что ничего не было видно под ногами. Какое-то особое чувство мне подсказало, что здесь кто-то есть. Действительно, на саку я обнаружил фигуру в черном, фигуру женщины.

Я зажег спичку, чтобы найти замочную скважину, и, не знаю почему, взглянул на фигуру в черном: я увидел два удлиненных глаза, два больших черных глаза на худом, тонком и бледном лице. Я узнал эти глаза, которые смотрят на человека, не видя его. Если бы я раньше не видел ее, я все равно бы ее узнал. Нет, я не заблуждался, эта фигура в черном была она! Я был похож на человека, который видит сон, знает, что это сон, хочет проснуться и не может. Совершенно ошеломленный я замер на месте. Спичка догорела до конца и обожгла мне пальцы, в этот момент я пришел в себя. Я повернул ключ в замке, и дверь открылась. Я пропустил ее вперед. Подобно человеку, знавшему дорогу, она поднялась с саку и вошла в темный коридор. Она открыла дверь в комнату, и я последовал за ней. Волнуясь, я зажег лампу и увидел, что она направилась к моей кровати и легла. Лицо ее было в тени

. Я не знал, видит ли она меня, слышит ли мой голос. Казалось, она не испытывает ни чувства страха, ни желания сопротивляться. Было похоже на то, что она пришла сюда помимо своей воли.

Может быть, она больна или заблудилась? Бессознательно, как во сне, она забрела сюда. Никто не может себе представить, что я испытывал в это мгновение. Это была какая-то сладостная мука, о которой трудно рассказать. Нет, я не ошибался. Это была та самая женщина, та самая девушка. Нисколько не смущаясь, безмолвно вошла она в мою комнату. Я всегда представлял себе, что наша встреча именно так и произойдет. Это было похоже на какой-то глубокий, бесконечный сон. Да, лишь погрузившись в глубокий сон, можно было увидеть такое. Это молчание имело для меня значение вечности, потому что в вечности нет места словам.

Для меня она была обычной женщиной, и в то же время в ней было нечто отличающее ее от всех людей, нечто нереальное. Ее лицо заставляло вспомнить что-то волнующее, уже забытое в лицах других людей. При созерцании его дрожь охватывала тело и слабели колени. В это мгновение в моем мозгу промелькнули все тягостные события моей жизни, как будто я взглянул на свою жизнь ее громадными, влажными, блестящими глазами, похожими на омытые слезами алмазы. Я погрузился в эти темные, черные, как вечная ночь, глаза, глаза, которые я искал и нашел, в их страшную, волшебную черноту. Казалось, они поглощают все мои силы, земля качалась подо мной, и если бы я упал, то испытал бы несказанное наслаждение.

Сердце у меня замерло, я задержал дыхание, боясь, чтобы она не растаяла, как облако или дым. Ее молчание казалось чудом, казалось, что между нами воздвигнута хрустальная стена. Промелькнуло мгновение, а может быть, прошла целая вечность, я начал задыхаться. Глаза ее, как будто она увидела нечто сверхъестественное, то, что не дано увидеть другим, будто она увидела самое смерть, начали тихонько закрываться, веки ее смежились, а я, словно утопающий, всплывший на поверхность после отчаянной борьбы за

жизнь, стал дрожать как в лихорадке и вытирать рукавом пот со лба.

На лице ее появилось отрешенное выражение, оно как будто еще больше похудело, осунулось. Она вытянулась и зубами прикусила указательный палец левой руки. Лицо ее приобрело лунный оттенок. Сквозь черное тонкое платье, облегавшее фигуру, отчетливо вырисовывалась линия ног, плеч, груди — всего тела. Чтобы лучше ее разглядеть, я нагнулся. Глаза ее были сомкнуты. И сколько я ни всматривался в ее лицо, я видел лишь, что она очень далека от меня. Я почувствовал, что совершенно не знаю, что таится у нее в сердце, и ощутил, что между нами нет никакой связи.

Я хотел что-то сказать, но побоялся, что мой голос оскорбит ее тонкий слух, привыкший к далекой, нежной, небесной музыке.

Вдруг мне пришла в голову мысль, что она голодна или хочет пить. Я вышел в кладовку, чтобы отыскать для нее что-нибудь, хотя хорошо знал, что у меня дома нет ничего. Неожиданно меня осенило — я вспомнил, что на полке стоит бутыль со старым вином, оставшимся мне в наследство от отца. Я подставил табурет, снял бутыль и на цыпочках подошел к кровати. Она спала, как усталый ребенок. Она крепко спала, ее длинные бархатные ресницы были сомкнуты. Я откупорил бутыль и осторожно влил сквозь ее стиснутые зубы пиалу вина.

Впервые в жизни у меня появилось чувство неожиданного покоя. При виде ее сомкнутых век я словно избавился от пыток, которым меня подвергали, немного утихли кошмары, которые раздирали мой мозг. Я принес стул, сел у постели и стал вглядываться в ее лицо. Какое это было детское лицо, какое оно имело удивительное выражение! Неужели можно было подозревать, что у этой женщины, девушки, у этого ангела муки (я ведь не знал, как ее назвать!), что у нее была двойная жизнь? У такой спокойной, такой умиротворенной?

Теперь я мог ощущать тепло ее тела, вдыхать влажный аромат, исходивший от ее тяжелых черных кос. Не знаю, как я поднял свою дрожащую руку — ведь рука не подчинялась моей воле, — я притронулся к ее локону, который лежал