Читалка - Вопрос времени

когда ты хотела рассказать мне о Дереке, я слушал, Катрин!

Она замерла, попав в собственную ловушку. Он больше ничего не сказал, да это и не было необходимым. Он был прав; он не хотел слышать об ее отношениях с Дереком, но он слушал, потому что так хотела она. Будет только справедливо, если она сделает то же самое.

Она кивнула, отводя глаза.

— Хорошо…

— Присядь, прошу тебя.

Катрин подошла к кушетке и села, откинувшись на подушки.

Он начал ходить по комнате, держа руки в карманах. Катрин чувствовала его напряженность. В кармане позвякивали ключи, раздражая и усиливая нервозность обстановки.

— Бронуин Селларс и я были друзьями в высшей школе. Мы не были любовниками, просто друзья… очень близкие друзья. Она рассказывала мне обо всех своих романах, а я делился с ней своими горестями… Мы учились вместе, играли в теннис, когда наши друзья были заняты. У нас были абсолютно чистые отношения. — Он замер у окна и стоял там, повернувшись к ней спиной. — Но после окончания школы наши пути разошлись. Бронуин начала заниматься моделированием белья и производством его здесь, в Ванкувере, а я получил работу в газете в Нью-Йорке. Мы переписывались, разговаривали по телефону… но были слишком заняты, чтобы часто встречаться.

Затем Бронуин приехала в Нью-Йорк на Рождество. Это было так здорово — снова увидеться… Казалось, что мы и не расставались. И поэтому мы решили, и как оказалось, напрасно, быть вместе. Мы были ближе, чем любая женатая пара, и мы решили сблизиться еще больше.

Он медленно повернулся и пристально посмотрел на Катрин.

— Мы решили заняться любовью.

— Рекс, я не хочу об этом слышать… — Катрин приподнялась. — Это не мое дело…

— Сядь, Кейт. — Голос Рекса был мрачен, настолько мрачен, что Катрин сразу же послушалась. — Я еще не закончил.

Она опять упала на подушки.

— Хорошо, продолжай.

— Мы спали вместе. Это должно было быть прекрасно, мы хотели, чтобы так было, но из этого ничего не вышло. — Он немного нахмурился, как бы пытаясь

понять себя. — Просто из этого ничего не получилось. Бог знает почему — просто не было какой-то искры. Может, мы слишком старались? Ожидали слишком многого? — Он покачал головой. — Или, возможно, нам было так хорошо друг с другом, пока мы были друзьями, что нам оказалось просто трудно быть близкими… физически.

— Но ты же женился на ней? — Слова вырвались почти против ее воли; она была так захвачена его рассказом, что забыла обо всем.

— Да, мы поженились. Через пару…

Дверь распахнулась, и Рекс оборвал себя, увидев, как маленькая девочка с длинными светлыми волосами вошла в комнату. Катрин сразу же узнала ее. Это была младшая дочка Лауры. Когда она видела ее раньше, малышка была одета в розовато-бирюзовый комбинезончик и розовые сапожки. Сегодня на ней было платье в цветочек, белые узорчатые колготки, которые облегали стройные крепкие ножки. На ее пухлых щечках играл румянец, как будто она только что открыла глаза, в глазах еще стояло сонное выражение. Голубые глаза, подернутые дымкой. Глаза, окаймленные темными ресницами… глаза, которые уставились на Катрин. Посмотрев на незнакомку, слегка нахмурив брови, девочка перевела глаза на Рекса. Найдя поддержку в его глазах и услышав «Привет, Джесс», она что-то пробормотала и двинулась к разбросанным у окна игрушкам.

Ребенок воплощал в себе все, о чем только могла мечтать Катрин. Ее длинные волосы цвета летнего солнца были стянуты в две косички, непослушные пряди падали на затылок и на лоб. Пальчики, схватившие игрушку, были все в ямочках, носик слегка вздернут, а гладкая кожа напоминала шелк. Маленькая фигурка была плотной, не стройной, ее так и хотелось обнять.

— Она восхитительна! — Когда с губ Катрин слетели эти слова, краска бросилась ей в лицо. Боже мой, она утратила всяческий контроль над собой! Явное неосуществимое желание в ее голосе заставило ее сжаться от стыда. Это слишком личное чувство, его нельзя показывать окружающим и ставить их в неловкое положение. Катрин чувствовала, что последние остатки ее

защитной оболочки исчезают и открывают всему миру кровоточащую рану, которую надо лечить, но неприятно видеть и нельзя вылечить. Стараясь подавить рыдания, подкатившие к горлу, Катрин вскочила. Она не могла смотреть на Рекса, не могла видеть жалости на его лице. Конечно, у него будут свои дети… а пока… он живет рядом со своей сестрой и ее детьми; он может общаться с Мелиссой, Джессикой и их братом. Он никогда не поймет ее муки.

— Я должна идти… — Ее голос дрожал от слез. — Пожалуйста, не останавливай меня…

Но он снова преградил ей дорогу. Схватив ее за плечи, он держал ее на расстоянии, глядя ей прямо в глаза.

— Ты меня любишь, Кейт!

Это был не вопрос, это было утверждение, и он говорил, убежденный в этом, а она не могла солгать. И зачем ей было говорить неправду? Он же все знал!

— Да. — Она закрыла глаза, чтобы он не видел ее боли. — Да, я люблю тебя!

Ее унижение было полным. Она почувствовала, как задрожали его руки, слышала, как он судорожно перевел дыхание.

— О, Кейт, любимая, ты никогда не поймешь, как я боялся ошибиться!

Этот день уже истощил все ее силы. Она должна была собрать все свое мужество, чтобы прийти в этот дом; шок, который она испытала, узнав, что Рекс был женат, чувство обиды, что он скрыл от нее такую важную часть своей жизни, — все это вместе почти лишило ее самообладания. И, слыша сейчас хриплые слова Рекса, она не понимала их смысла. Он боялся ошибиться? Он хотел, чтобы она любила его, но…

Легким поцелуем, он коснулся ее ресниц.

— Не прячься от меня, Кейт. — Теплой ладонью он приподнял ее подбородок, его пальцы прикасались к ее чувствительной коже чуть пониже уха, скользили по ее щеке, стирая слезинки. — Пожалуйста.

Ей было так трудно поднять глаза, но она попыталась это сделать, загипнотизированная мягкой настойчивостью его голоса. Она взглянула на него и увидела его глаза, светящиеся глубокой любовью, и почувствовала вдруг счастье, пронзившее все ее существо. Она не знала, откуда оно, но оно было и росло.

Он