Категории

Читалка - Свобода от известного


тот момент, когда вы делаете умозаключение или начинаете исследовать, отталкиваясь от знания, ваше исследование на этом закончилось, потому что вы истолковываете новое в терминах старого. В то же время, если у вас нет опоры под ногами, если нет уверенности, нет достижения, существует свобода видеть, постигать. А когда есть свобода видеть, вы всегда видите новое. Человек самоуверенный — мертвый человек.

Но как мы можем обрести свободу видеть и изучать, если с момента рождения и до момента смерти наш ум формируется определенной культурой, в соответствии с узким шаблоном нашего <я>? На протяжении столетий мы были обусловлены национальностью, кастой, классом, традицией, религией, языком, воспитанием и образованием, литературой, искусством, обычаями, всякого рода условностями, пропагандой, экономическим давлением, пищи, которую едим, климатом, в котором живем, семьей, нашими друзьями, нашими переживаниями — всеми влияниями, которые только можно себе представить, и поэтому наша реакция на каждую проблему является обусловленной. Осознаете ли вы, что вы обусловлены? — вот первое, о чем вы должны спросить себя, а не о том, как освободиться от вашей обусловленности. Вы, быть может, никогда от нее не освободитесь. И если вы творите: <Я должен от нее освободиться>, вы можете попасть в другую ловушку, в другую форму обусловленности. Итак, осознаете ли вы, что вы обусловлены? Знаете ли вы, что, даже когда вы смотрите на дерево и говорите: <Это дуб>, или <это банан>, — определение дерева, являющееся знанием ботаники, так обусловило ваш ум, что слово становится между вами и фактическим видением дерева? Чтобы войти в контакт с деревом, вы должны коснуться его, слово не поможет вам в этом.

Как можете вы узнать, что вы обусловлены? Кто вам об этом скажет? Что говорит вам о том, что вы голодны — не теоретически, а фактически, точно так же, как о том, что вы обусловлены? Не скажет ли вам об этом ваша реакция на проблему, на вызов

? Вы отвечаете на каждый вызов в соответствии с вашей обусловленностью, а ваша обусловленность, будучи неадекватной, всегда реагирует неадекватно.

Когда вы начинаете осознавать это, не вызывает ли у вас обусловленность расой, религией, культурой такого чувства, будто вы находитесь в тюремном заключении? Возьмите хотя бы одну форму обусловленности — национальную, осознайте ее серьезно, глубоко, посмотрите, доставляет ли она вам удовольствие или возмущает вас, и, если она вас возмущает, не хотите ли вы освободиться, прорваться сквозь всякую обусловленность. Если вы удовлетворены вашей обусловленностью, вы, очевидно, в отношении нее ничего не будете предпринимать, но если, начиная осознавать ее, вы не испытаете удовлетворения — вы ясно поймете, что никогда не действовали вне обусловленности. Никогда! И поэтому вы всегда живете в прошлом, которое мертво.

Установить, насколько вы обусловлены, вы можете лишь когда ваше удовольствие прерывается конфликтом, или когда вы пытаетесь избежать боли. Когда вокруг вас царит полное счастье: ваша жена вас любит, вы любите ее, у вас хороший дом, прекрасные дети и много денег, — вы совершенно не осознаете своей обусловленности. Но когда все это рушится, когда ваша жена глядит на кого-то другого или вы теряете свои деньги, или когда вам угрожает война или какое-то другое горе или тревога — тут уж вы знаете, что вы обусловлены. Когда вы боретесь с разного рода неурядицами или защищаете себя от внешней или внутренней угрозы, вы знаете, что вы обусловлены. И так как многие из нас большую часть времени находятся в состоянии беспокойства, поверхностного или глубокого, само это состояние беспокойства показывает, что мы обусловлены. Пока животное ласкают, его реакция нам приятна, но стоит выказать к нему враждебность и оно сразу ощетинится.

Нас беспокоит жизнь, политика, экономическое положение, ужас, жестокость и скорбь, существующая в мире, как и в нас самих, и вследствие этого мы осознаем, как тесны те рамки

обусловленности, которые нас сковывают. Что же нам делать? Примириться с этим беспокойством и жить с ним, как поступает большинство из нас, привыкнуть к нему, как привыкаешь жить с болью в пояснице? Или возносить его?

Все мы склонны примиряться с такими вещами, свыкаться с ними, сваливать их на обстоятельства. <Ах, если бы условия были благоприятны, я был бы другим>, говорим мы; <Дайте мне возможность, и я реализую себя>, или <Меня подавляет несправедливость всего этого>, — говорим мы, всегда возлагая ответственность за наше бедственное положение на других, на окружающую среду или на экономическое положение.

Если человек примиряется со своим бедственным положением, его ум становится тупым. Подобным же образом человек может настолько привыкнуть к окружающей его красоте, что перестанет замечать ее. Человек становится равнодушным, жестким, бессердечным, и его ум все более тупеет. Если мы не привыкаем к своим невзгодам, то пытаемся спастись от них бегством, принимая наркотики, присоединяясь к какой-либо политической группе, кричим, пишем, ходим на футбольный матч или в церковь или находим разного рода другие развлечения.

Почему так происходит, что мы убегаем от действительных фактов? Мы боимся смерти, — я просто беру это как пример. Мы выдумываем всякого рода теории, надежды, верования, чтобы уйти от смерти, но факт все же остается. Чтобы понять какой-либо факт, мы должны смотреть на него, а не убегать от него. Большинство из нас испытывает страх перед жизнью, так же, как и страх перед смертью. Мы боимся за нашу семью, боимся общественного мнения, боимся потерять свою работу, положение и сотню других вещей. Простой факт состоит в том, что мы вообще боимся; не в том, что мы боимся того или этого. Почему же мы не можем встретить этот факт лицом к лицу?

Вы можете встретить факт лицом к лицу только в настоящем, но если вы никогда не даете ему быть в настоящем, потому что всегда убегаете от него, вы никогда не можете с ним встретиться,