. Работа в столе выдачи книг — не самая интересная. Сидишь себе, принимаешь квитки с заказами, вбиваешь данные в компьютер и ждешь, пока кто-нибудь принесет нужную книгу из хранилища на одном из этажей библиотеки.
Так, спокойно, без Паники. Вселенная не за один день создавалась. Могло быть и хуже, хорошо еще в стол возврата не отправили.
Главное — Реджина получила работу, желанную работу. Она библиотекарь и докажет, что своего места достойна.
Глава 2
Присев на верхней ступеньке крыльца, Реджина достала упакованный в бумажный пакет сэндвич и открыла термос с молоком. Посмотрела на Пятую авеню.
— Вы — новенькая? — спросила пожилая дама, что спускалась по крыльцу.
— Да, я Реджина, — ответила она, прикрыв ладонью набитый рот.
— Добро пожаловать. Меня зовут Маргарет Сэддл.
Сидеть в то время как человек старше тебя по возрасту стоит? Неловко, знаете ли. Реджина поднялась на ноги, оправила юбку.
— Ах да, вы… работаете в архиве, правильно?
Маргарет кивнула.
— Уже пятьдесят лет как.
— Ого! Впечатляет.
Реджина присмотрелась к Маргарет: седые волосы закрывают уши, глаза бледно-голубые; кроме пудры на щеках, никакой косметики; на шее — большое жемчужное ожерелье (вроде бы настоящее).
Маргарет оглянулась на здание библиотеки.
— Этому месту стоило посвятить всю свою профессиональную жизнь, — сказала она. — Хотя после ухода Брук Астор дела идут под гору… Ну да ладно, приятно было познакомиться. Заглядывайте ко мне на четвертый этаж в любое время. Вдруг возникнут вопросы, а спросить больше не у кого. Все или носятся по делам, или просто не знают ответа. Наслаждайтесь свежим воздухом, солнцем…
Так ведь Реджина сама архивист!.. Ой нет, молчать. Только бы не произвести дурного впечатления: вдруг Маргарет решит, что новенькая любыми средствами желает добиться повышения. Впрочем, Реджина с радостью променяла бы общество Слоан Колдвел на работу под началом у Маргарет.
Маргарет шаркающей походкой удалилась, и Реджина вернулась к обеду
. Она и забыла, что оставила термос открытым — задела его и опрокинула. Молоко белым ручьем устремилось вниз по ступеням, следом за ним — тяжелая крышка.
Ужа-ас! Реджина растерялась: что делать? Вытирать белую лужу? Или гнаться скорее за крышкой?
Подняв термос и сохранив остатки молока, Реджина кинулась вниз. Но не успела она пробежать и двух ступенек, как крышку ловко подхватил высокий широкоплечий мужчина.
Он взглянул на Реджину бархатистыми темно-карими, почти черными глазами и стал подниматься ей навстречу. Сердце в груди заколотилось. С чего бы?
— Это ваше? — Протягивая Реджине крышку, он слегка улыбнулся. Красивый, просто до неприличия красивый. Высокие скулы, аккуратный нос, маленькая ямочка на подбородке.
Блестящие темные волосы такие длинные, что кончики их завиваются у ворота рубашки. Этот тип старше Реджины, ему лет тридцать.
— Э-э… да, простите. Спасибо. — Реджина протянула руку за крышкой от термоса. Хоть она и стояла на ступеньку выше, мужчина все равно казался ей великаном.
— Не стоит извиняться. Хотя если учесть, какой беспорядок вы учинили…
Пристыженная Реджина взглянула на лужу молока.
— О, я… все приберу. Я бы такого ни за что не оставила…
Впрочем, мужчина просто шутил.
— Не беспокойтесь, — сказал он, возвращая тяжелую пластиковую крышку. Легонько задел пальцы Реджины — она ощутила горячее прикосновение — и пошел дальше, мимо лужи молока, к большим парадным дверям.
***
Нагруженная книгами из библиотеки — ну не устояла, взяла, — Реджина поднялась к себе в квартиру на пятом этаже дома на Бэнк-стрит.
Квартирка маленькая, зато в лучшем квартале самого престижного района. Переезд стал для Реджины Великим Побегом — не только от ограничений родного городка, но и от тотального контроля матери. Здесь, в городском особняке, который некогда служил пристанищем для литературных гигантов вроде Уиллы Кэсер, Генри Джеймса, Эдны Сент-Винсент Миллей и Эдгара Аллана По, Реджина наконец почувствовала свободу.
Единственное, что
омрачало светлый пейзаж новой жизни, так это соседка, Карли. Карли Ронак — безнадежного хипстера, студентку Пар-сонского колледжа — в жизни интересовали всего две вещи: мода и парни. Парней она, кстати, меняла чаще, чем джинсы. Примерно раз в неделю.
Прежде Реджина ни с кем не соседствовала. Когда она училась в университете, мать не отпустила ее в общежитие в центре Филадельфии (в двадцати минутах езды от дома). Теперь, живя с Карли, Реджина понимала: мать слишком уж сильно повлияла на ее личность. Наблюдая, как бурлит-кипит личная жизнь у соседки, Реджина гадала: и почему она своей жизни не уделяет столько внимания? Отчасти виновата мать, так плотно следившая за Реджиной, так яро запрещавшая ходить на свидания, что тайные встречи с мальчиками себя не оправдывали. К тому же последние несколько бойфрендов до того разочаровали, что Реджина решила: не стоят они вранья и споров с матерью. Хотя, может, и сама она в чем-то ошиблась?
Что до Карли, то Реджина далеко не сразу сообразила, зачем ей вообще соседка. Карли тратила бесконечно много денег, особенно на шмотки. В квартире громоздились кипы пакетов с покупками из «Барниз», «Элис + Оливия», «Скуп». Реджина в моде не больно-то разбиралась, но и так было ясно: эти магазины не чета «Филенз» и «Таргет», куда ходила сама Реджина. Карли постоянно бегала в салон «Бамбл и Бамбл», чтобы уложить или подстричь длинные мелированные волосы, и даже ела вне дома; очень редко Реджина видела, как соседка насыпает себе в тарелку сухой завтрак или заказывает омлет (если проснется в выходные в своей кровати).
Загадка разрешилась сама собой, когда однажды ночью Реджина проснулась от стонов.
Оказалось, Карли привела очередного ухажера. Чуть позже парочка уединилась на кухне, и Карли отчитала парня, дескать, тот мычал и пыхтел слишком уж громко. «Соседке плохо будет», — сказала она. На это парень ответил: «Зачем тебе вообще соседка? Твой папаша — Марк Ронак!» Карли объяснила, мол, дело вовсе не в деньгах. Родители настояли, чтобы
