|
Читалка - Анастасия
Цитата: Ваш комментарий:
Анонимная заметка
.
ВНИМАНИЕ К ЧЕЛОВЕКУ Я спросил у Анастасии, кто её научил разговаривать, если матери и отца она почти не помнит, а дедушка и прадедушка общались с ней редко. Полученные ответы поразили меня и требуют осмысления специалистов, потому постараюсь наиболее полно воспроизвести их. Для меня смысл их стал проясняться постепенно. Сначала после моего вопроса она переспросила: — Ты имеешь в виду умение говорить на языках разных людей? — Что значит «разных», ты что умеешь говорить на разных языках? — Да, — ответила Анастасия. — И на немецком, французском, английском, японском, китайском? — Да, — повторила она и добавила: — Ты же видишь, говорю же я на твоём языке. — Ты хочешь сказать, на русском. — Ну это слишком обобщённо. Я говорю, по крайней мере стараюсь говорить, теми оборотами и словами, которые именно ты употребляешь в своей речи. Это мне было немножко трудновато сначала, так как у тебя маленький словарный запас и повторяющиеся обороты речи. Чувства тоже слабо выражены. Таким языком трудно изложить достаточно точно всё, что хотелось бы. — Подожди, Анастасия, сейчас я спрошу тебя что-нибудь на иностранном, а ты ответишь мне. Я сказал ей «здравствуйте» на английском, потом на французском. Она тут же мне ответила. К сожалению, иностранными языками я не владею. В школе учил немецкий, и то на три. На немецком я и вспомнил целую фразу, которую мы со школьными товарищами хорошо заучили. Её я и сказал Анастасии: — Их либе дих, унд гибт мир дайн хенд. Она протянула мне руку и ответила на немецком: — Я даю тебе руку. Поражаясь услышанному, ещё не веря своим ушам, я спросил: — И что же, каждого человека можно научить всем языкам? Я интуитивно чувствовал, что этому необычному явлению должно быть какое-то простое пояснение, и я должен осознать его, донести людям.
— Анастасия, давай рассказывай моим языком и постарайся с примерами, и чтоб понятно было, — попросил я немножко взволнованно. — Хорошо, хорошо, только успокойся, расслабься, а то не поймёшь. Но давай я сначала тебя писать научу на русском языке. — Умею я писать, ты про обучение иностранным языкам рассказывай. — Не просто писать, я писателем тебя научу быть, талантливым. Ты напишешь книгу. — Это невозможно. — Возможно! Это же просто. Анастасия взяла палочку и начертила на земле весь русский алфавит со знаками препинания, спросила, сколько здесь букв? — Тридцать три, — ответил я. — Вот видишь, букв совсем немного. Можешь ты назвать то, что я начертила, книгой? — Нет, — ответил я, — это обычный алфавит, и всё. Обычные буквы. — Но ведь и все русскоязычные книги состоят из этих обычных букв, — заметила Анастасия. — Ты согласен с этим? Понимаешь, как просто всё? — Да, но в книгах они расставлены по-другому. — Правильно, все книги состоят из множества комбинаций этих букв, расставляет их человек автоматически, руководствуясь при этом чувствами. Из этого и следует, что сначала рождается не комбинация из букв и звуков, а чувства, нарисованные его воображением. У того, кто будет читать, возникают примерно такие же чувства, и они запоминаются надолго. Ты можешь вспомнить какие-нибудь образы, ситуации из прочитанных тобой книг? — Могу, — подумав, ответил я. Вспомнился почему-то «Герой нашего времени» Лермонтова, и я стал рассказывать Анастасии. Она прервала меня: — Вот видишь, ты можешь обрисовать героев этой книги, рассказать, что чувствовали они, а с того момента, как ты прочитал её, времени прошло немало. А вот если бы я попросила рассказать, в какой последовательности расставлены в ней тридцать три буквы, какие выстроены из них комбинации, ты смог бы это воспроизвести?
— Нет. Это невозможно. — Это действительно очень тяжело. Значит, чувства от одного человека передались другому человеку с помощью всевозможных комбинаций из тридцати трёх букв. Ты смотрел на эти комбинации и тут же забыл, а чувства, образы остались и запомнились надолго... Вот и получается, если душевные чувствования напрямую связать с этими значками, не думать о всяких условностях, душа заставит эти значки стать в такой последовательности, чередуя комбинации из них, что читающий впоследствии почувствует душу писавшего. И если в душе писавшего... — Подожди, Анастасия. Ты скажи проще, понятнее, конкретнее, на каком-нибудь примере покажи мне про обучение языкам. Писателем меня потом будешь делать, рассказывай, кто и как тебя учил понимать разные языки. — Прадедушка мой, — ответила Анастасия. — Расскажи на примере, — просил я, желая понять всё быстро. — Хорошо, но ты не волнуйся, я всё равно найду способ, чтобы тебе понятно было, и если для тебя это так важно, я попробую научить тебя тоже всем языкам, это же просто. — Для нас это совсем невероятно, Анастасия, поэтому ты постарайся объяснить. И скажи, за какой отрезок времени могла бы меня научить? Она задумалась, глядя на меня, и потом сказала: — Память у тебя уже неважная, проблемы бытовые... на тебя много времени потребуется. — Сколько? — не терпелось мне услышать ответ. — Для бытового понимания, типа «здравствуй» — «до свидания», думаю, что не менее четырёх, а может, и шести месяцев, — ответила Анастасия. — Всё, Анастасия, рассказывай, как это делал прадед. — Он играл со мной. — Как играл, рассказывай. — Так ты успокойся, ну, расслабься. Никак не могу понять, почему ты волнуешься? И она продолжала |