.
— Давай же, — призывно произнесла Реджина, и Себастьян залез на нее. В другое время Реджина сама поразилась бы, как широко она раскинула ноги, схватилась за Себастьяна и вскрикнула, когда он ввел в нее член. Как она, подхватив ритм, с силой подавалась Себастьяну навстречу, пока нестерпимое желание не потонуло в прибое оргазма.
Секунды две — и Себастьян тоже кончил, прижавшись к ее шее влажными губами. Шепча что-то нечленораздельное.
После он поднял ее как пушинку. Реджина прижалась головой к его плечу и вдруг — какой ужас! — разрыдалась.
Себастьян еще крепче прижал ее к себе, отнес на кровать и только там снял с глаз повязку.
— Ты как? — спросил он озабоченным тоном. Убрал челку и поцеловал девушку в бледный лоб.
— Все хорошо, — пытаясь совладать с собой, ответила Реджина. — Просто я не ждала… такого накала.
— Накал — это хорошо, — заметил Себастьян. — Без накала и секс — не секс. Мне так кажется.
— Невероятно, как боль и неудобство можно превратить в удовольствие. Это так… странно.
— Если подумать, то в этом нет ничего странного. Любое чувство переживается острее в контрасте со своей противоположностью. Будь то грусть или счастье, напряжение или отдых, одиночество или общение. Кто есть человек без окружающих? Без сравнения никого и ничего не познать.
— Да. Теперь мне все ясно.
Он притянул ее к себе.
— Я знал, что ты поймешь.
Глава 22
Был уже день, когда Реджина — как в тумане — вернулась домой.
Карли, которая устроилась на диванчике с альбомом для зарисовок, оторвалась от набросков и взглянула на соседку.
— Ты где была? Почему не ночевала дома? Я за тебя волновалась, — сказала она, отложив карандаш.
Реджина наклонилась расстегнуть туфли. Себастьян отпустил ее, предварительно одев с ног до головы в «Prada». Обувь, как всегда, он подарил убийственную.
— Зато я удивляюсь, что ты вернулась домой прошлой ночью, — ответила Реджина. — В клубе мне казалось, ты собираешься совсем в другую сторону.
— Не переводи
стрелки. Отвечай: куда ты исчезла? Нельзя же вот так со мной поступать, Реджина.
— Никуда я не исчезала. Ты сама меня бросила, забыла?
— Прости. Мне было так фигово, хотелось отвлечься, забыть Роба окончательно.
— И ты оставила меня с тем уродом в баре?
— Ник — не урод, и потом, он сказал, что ты сбежала с каким-то незнакомцем.
— За мной приехал Себастьян. В общем, ладно, извини, что заставила беспокоиться.
Карли и правда волнуется за Реджину. Очень мило с ее стороны.
— А что это Себастьян делал в клубе? Он тебя преследует?
Пожав плечами, Реджина отправилась на кухню. С самого завтрака она ничего не ела, и на нее вдруг напал зверский голод. Она открыла шкаф и потянулась за тарелкой на второй полке… о-ох, как же болят плечи! Руки не поднять.
— У-уй, — промычала она, так и не дотянувшись до тарелки.
— Что с тобой?
— Помоги, пожалуйста.
Карли остановилась в дверном проеме.
— Не помогу, пока не скажешь, в чем дело.
— Плечи болят.
— Ежу понятно. И почему, интересно знать? Если только ты не играла ночь напролет в теннис в Центральном парке?
Карли смешно уперла руки в боки.
По иронии судьбы, связь Реджины с Себастьяном превратила стервозную соседку в настоящую опекуншу.
— Достанешь мне тарелку, тогда все расскажу, — пообещала Реджина.
Выполнив просьбу, Карли потребовала:
— Давай, колись.
* * *
Они сидели за столом и запивали вчерашнего цыпленка с жареным рисом бутылочной «Короной». Реджина переоделась в старую футболку с логотипом родного универа и спортивные штаны. Тело ее изнемогало от усталости, зато разум работал с сумасшедшей скоростью, словно двигатель на третьей передаче, о существовании которой Реджина и не подозревала.
— Ему, как бы ты, наверное, выразилась, нравится доминировать надо мной, — сказала Реджина.
— И что ему конкретно нравится?
Теперь, когда время пришло, Реджине до смерти хотелось поведать все в деталях. Она только не знала, как отреагирует Карли: скажет, мол, ты с ума сошла, беги
от этого типа! Или: ну да, ничего особенного, я сама этим занимаюсь.
Как бы там ни было, Реджину распирало от желания поделиться эмоциями.
— М-м, в общем, она дал мне сотовый и запретил его выключать. Этот телефон только для связи с ним. Он присылает мне команды в эсэ-мэс. Говорит, что надеть, причем туфли всегда на высоких каблуках, нижнее белье — только кружевное.
— Гм, если честно, Реджина, услуги стилиста тебе и правда не повредят.
Реджина строго взглянула на Карли и только затем продолжила:
— Если я не подчиняюсь — скажем, не надеваю присланное им белье, — он меня «наказывает».
Вот теперь она полностью завладела вниманием Карли — прожженная тусовщица, та во все глаза уставилась на соседку.
— Продолжай.
— Ну, он меня… типа, шлепает. — Больше Реджина ни о чем сказать не смела. Особенно о Комнате.
Карли кивнула.
— Я о таком слышала, — сказала она, сдирая этикетку с бутылки.
— Серьезно? — удивилась Реджина.
— Да. Это легкий БДСМ.
— Бэ-дэ… что?
— БДСМ. Бандаж, дисциплина, садомазо. Довольно развитая культура.
— Неужели?
— Угу. Некоторые без этой фигни жить не могут.
— То есть, по-твоему, это не… болезнь?
Карли пожала плечами.
— В принципе это не мое, но я таких людей не осуждаю. В небольших дозах садомазо даже горячит кровь. Была у меня одна знакомая, которая ошейник носила.
— В каком смысле?
— Кожаный ошейник, вроде собачьего, только с замочком. Знакомая объясняла, типа ошейник — это символ рабства в ее сообществе. Она была чьей-то собственностью.
— Шутишь.
— Не-а.
Какое облегчение, Реджина еще не так далеко зашла.
— Выходит, садомазо — это в принципе нормально?
— Совсем не нормально, просто кто-то получает от этого удовольствие. Какая разница, от чего ты кайфуешь? Особенно если тебе дарят целый гардероб «Прада». Пусть Себастьян порет тебя на здоровье.
Покраснев, Реджина уставилась в тарелку. Может, Карли — не лучший собеседник, но другого попросту нет. И она открыла Реджине, как называется
