Читалка - Меняю себя! Селф-коучинг

совершенно „не мужской" предмет, который к тому же совершенно ему не подходил, потому что кулаки у него были величиной с кувалду.

Однажды весенним утром из-за сильного снегопада очень многие ученики и некоторые учителя опаздывали на занятия. Те из нас, кго пришел вовремя, сидели в классе и ждали, когда придет „снежный человек".

Шли минуты. На столах лежали большие куски пластилина, а поскольку время тянулось томительно медленно и делать было нечего, одна шалость рождала другую. Мы стали отщипывать куски пластилина и бросать друг в друга. Вскоре мы добились довольно хороших результатов в этом. Все пространство было насыщено небольшими пластилиновыми снарядами, которые со свистом носились по классу. Я был особенно горд тем, что сделал два прямых попадания в волосы Вики, а она этого даже не заметила.

В этот момент вошел Велбурн. Не удивительно, что он мгновенно сошел с ума. Никго из нас не стал бы отрицать, что мы бросались пластилином. Я вполне ожидал нравоучений, наказания в виде уборки класса, и, возможно, даже „исправительных работ" во время каникул. Но Велбурну всего этого уже было мало; я имею в виду, что он вообще об этом не подумал, я хочу сказать, что он просто спятил! Я имел несчастье сидеть прямо там, где с ним случился психопатическии припадок, и в самом его разгаре он выдернул меня из-за парты, встряхнул будто тряпичную куклу, зажал в своей лапе мою правую руку и правую ногу, поднял меня над головой как гантель и взревел:

• Как ты хочешь чтобы я швырнул тебя на пол? Я сейчас раздавлю твою башку и сломаю шею, ты, наглый осел!

Сдавленный в его железной клешне, я был абсолютно уверен, что он так и сделает. Велбурн был будто одержим бесами. Его ногти вонзились в мою руку, и она кровоточила. Я думал, что он как минимум сломает мне позвоночник. Глаза его были безумны, изо рта брызгала слюна. Впервые в жизни я всерьез подумал, что вот-вот умру.

Я с надеждой смотрел на дверь. „Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне",

— думал я. Наконец, я смог облечь свою мысль в слова и крикнул:

• Кто-нибудь, оторвите от меня этого психа, сделайте хоть что-нибудь!

Понятно, весь класс был в шоке, дети не могли поверить своим глазам и сидели, прилипнув к стульям. Спустя, казалось, целую вечность один мальчик по имени Карл, заботясь скорее о собственной безопасности, чем о том, чтобы позвать на помощь, в ужасе выскользнул из класса. К счастью, он тут же лоб в лоб столкнулся с другим опоздавшим учителем, который сообразил, в чем причина паники и криков. Всеобщая тревога привлекла в наш класс сразу нескольких учителей. Велбурна удалось унять уговорами, и я был выпущен на свободу. Он не причинил мне серьезного вреда, если не считать ушибов и ссадин. Я помню, как Велбурн сидел на полу с отсутствующим взглядом, устремленным в пространство, когда меня повели к медсестре. После того случая мы Велбурна больше никогда не видели. Другие учителя довели до конца его курс. Предполагаю, что он был уволен или отправлен туда, куда следует отправлять учигелей-психопатов и маньяков, которые грозят сломать шею ученику.

Скажу вам честно, мир еще раз дал мне свою „метку" и написал на табличке: Фил МакГро. Мне сейчас пятьдесят лет, но оба случая стоят перед моими глазами столь живо, как ничто, испытанное до или после, — это два определяющих момента моей жизни. Ни один из них не стал „горячей" шестичасовой новостью на телевидении, и уже никогда не станет. В них нет особого драматизма, хотя я думаю, что из второго инцидента можно было сделать показательный судебный процесс. Я мог бы вспомнить тысячи гораздо более травмирующих жизненных историй, о которых мне доводилось слышать от других; думаю, что они известны и вам. Я рассказал об этих двух случаях только потому, что они очень важны для меня. Они не возглавляют мой список из десяти ключевых моментов жизни, но входят в него. Я хочу еще раз подчеркнуть свою мысль о том, что если какие-то события вашей жизни важны для вас и повлияли на

формирование вашей личности, то этого достаточно, чтобы вы считали эти моменты определяющими и внимательно отнеслись к их анализу. Те два случая, какими бы тривиальными они ни казались другим, изменили меня, мое представление о самом себе и отношение к своей жизни. Я учился в той школе еще три года и потом еще много где. Я бывал на тысячах семинаров и провел там сотни тысяч минут, но те два события, которые в общем заняли не более пяти минут, выделяются на фоне всех других событий моей жизни четкостью и безошибочной ясностью.

Как я уже говорил, далеко не каждый момент вашей жизни вы можете вспомнить и выделить. Тем не менее, как и в случае со мной, наверняка были моменты, которые повлияли на формирование вашей личности. Такие события входят в подсознание и трансформируют самые основы, фундамент человеческой личности. Не будет преувеличением сказать, что накануне такого события мнение человека о самом себе было на „5м, а после того как оно произошло, мнение изменилось на „4". Существенная часть личности заменяется или изменяется этим

отрезком человеческой жизни, появляется что-то новое, которое в дальнейшем всегда будет с этим человеком. Опыт данного события будет, в той или иной степени, влиять на всю его жизнь. Именно эти моменты вашей жизни нам предстоит отыскать и оценить.

Предположим, сегодня вам сорок лет, значит, вы в общей сложность прожили 14610 дней. Скорее всего, вы не сможете выделить из памяти 14600 дней, но оставшиеся 10 — наверняка. События этих десяти дней выделяются на общем фоне подобно тому, как средневековый замок на картине бросается в глаза на фоне окружающего пейзажа.

Эта тенденция была отмечена известным психологом Альфредом Адлером, который считал, что мы создаем мысленные автопортреты на основе жизненного опыта. Он отмечал, что мозг группирует весь опыт вокруг самых важных, значимых событий. Одним из любимых приемов доктора Адлера было спрашивать своих пациентов о том, какие самые ранние воспоминания своей жизни они