Читалка - Гипноз и самогипноз. 100 секретов вашего успеха

изменениям в физиологической деятельности, в том числе к длительному сну.

Случается иногда, что гипнотизеры-любители погружают в сон легко поддающегося субъекта и потом не умеют его разбудить. Это приводит их в замешательство, усугубляемое реакцией очевидцев. Тогда спешат за помощью к врачам. Хорошо, если среди них находится разбирающийся в гипнозе. Если же такового нет, то медики могут только ухудшить дело, напрасно утомляя гипнотика.

Опытный гипнотизер, разумеется, всегда выведет субъекта из гипнотического погружения. Он даст загипнотизированному установку немедленно проснуться по определенному сигналу. Сигналами могут быть счет до трех, щелчок пальцами, слабый свист и др.

Другим способом является установка на то, чтобы субъект сам проснулся через определенное время, допустим, через 20–30 минут.

Иногда помогает легкое прикосновение рукой к телу, слабое дуновение в лицо, четко произнесенная команда: «Проснитесь!»

У некоторых людей имеются на голове так называемые гипнофренологические участки. Надавливание на них иногда вызывает быстрое пробуждение.

Во всех случаях следует поступать решительно и энергично, не проявляя страха, растерянности, грубости.

Если уж ничего помочь не может, тогда загипнотизированного следует уложить в постель или на диван и дать ему возможность спать спокойно до тех пор, пока он не проснется.

Десятое правило

Внушение внушению — рознь. Одно и то же требование гипнолога, обращенное к конкретному лицу, может быть им выполнено или нет. Здесь всё зависит от таланта или профессионализма производящего внушение.

Если гипнолог мастер, то для него нет ничего невозможного. Если профан и невежда, происходит дискредитация гипноза. Люди теряют веру в него, а мастеру приходится тратить больше сил для исправления ошибок своих нерадивых коллег.

— Я уже всякую надежду потеряла, что он переменится, — жаловалась женщина средних лет, показывая глазами на сына. — Что мы только с мужем не делали! По душам говорили,

стыдили, советовали, примеры приводили, книги нужные покупали, педагогов и психологов нанимали. Ничего не помогает! Ненормальный растет, не такой, как все дети.

— Пороки имеет? — спросил Гончаров.

— Слава Богу, нет. Не курит, не выпивает, о наркотиках представления не имеет, не ругается. Само собой не хулиганит и не безобразит. Но нам от этого не легче. Иногда мы с мужем, грешным делом, думаем: «Лучше бы из него обычный лоботряс вырос, чем такой неврастеник!»

— Этого желать не следует, — заметил Гончаров, — ибо так может случиться. Зло активно, а добро, к сожалению, пассивно. Как он учится?

— Да никак! — воскликнула мать. — Совсем в школу не ходит.

— Почему?

— Боится.

Женщина сделала паузу и с горечью пояснила:

— Его там дразнят и обижают из-за бельма на глазу. «Перископом» зовут. Он же у нас высокий.

Гончаров перевел взгляд на её сына. Это был парень лет шестнадцати, рослый и хорошо сложённый, в грязных джинсах и заношенной рубашке. Почти весь правый глаз закрывало большое бельмо.

— Из-за этого недостатка у Алёши развился комплекс. Он считает себя уродом, калекой, — продолжала мать. — Ему кажется, что все над ним смеются и издеваются, как в школе. Он даже на улицу старается не выходить. А куда-нибудь на дискотеку или в кафе послать вообще невозможно.

Гончаров не сводил глаз с его лохмотьев. Мать перехватила взгляд:

— Опустился, вот, как бомж. Одеждой не интересуется. У нас в доме полный достаток. Шифоньер целый забит его костюмами, куртками, рубашками. Покупаем ему самое модное, а он ничего одевать не хочет.

— Друзья-то есть?

— Нет. Бирюк он, — ответила женщина и обратилась к сыну. — Витька почему перестал заходить?

— Мы расстались, — неохотно ответил Алёша.

— Почему?

— Не хочу говорить.

— Вот такой он, — вздохнула мать. — Единственный соседский мальчик, приличный такой, ходил к нам и тот перестал. А наш сын вообще ногой ни к кому. Отец хотел ему ко дню рождения яхту подарить — у нас дача на Клязьминском водохранилище…

А он говорит: «Зачем?» Ничем не интересуется!

— Вы к специалистам обращались? — опросил Гончаров.

— Были у них, — с пренебрежением ответила женщина. — В центрах, салонах, академиях. Даже у гипнотизеров. Все только деньги берут. Один, правда, честным оказался: денег за свой гипноз, бесполезный, не взял и рекомендовал к вам обратиться.

— Хорошо, — сказал Гончаров. — Позвольте нам побыть наедине.

— Женщина вышла. Её сын, закинув нога на ногу, сидел в кресле и безучастно рассматривал свои грязные ногти.

— Всю отцовскую библиотеку перечитал? — опросил Гончаров.

— Не всю, — с удивлением в голосе ответил Алеша. — Откуда вы знаете, что я много читаю?

— Основной метод Шерлока Холмса — дедукция.

— То есть?

— Имеешь много свободного времени — раз. Пороками не отягощен — два. У тебя высокий лоб — три.

— При чём здесь лоб?

— Большому лбу требуется много информации — это почти закон.

— Вообще-то я почти Новую энциклопедию прочел. Третье издание, — признался Алеша.

— С девушкой почему не поговоришь?

— Вы и это знаете? — широко открыл глаза парень. Бельмо при этом почему-то сузилось и стало почти незаметным.

— Я многое знаю… Так почему не признаёшься?

— Алеша помолчал и ответил:

— Подойти боюсь… Отошьёт меня, такого.

— Ты в этом уверен?

— Да…

— Значит, ты её любишь, а она об этом и не догадывается, подвел итог Гончаров. — Я бы на твоем месте подошел и признался. Девушки любят, чтобы их любили, — извини за каламбур. Она может и ответить на твое чувство.

— А если отмажет?

— Отрицательный результат в науке тоже считается результатом.

— То в науке, — вздохнул Алеша.

Наступила пауза. Её нарушил парень:

— Гипнотизировать сейчас будете или потом?

— С чего ты взял, что я это буду делать? — удивился Гончаров.

— Вы же гипнотизер.

— Ну и что? Я к тому же еще и химик. Что, мне с тобой и химическую реакцию проводить? Но ты, я вижу, о гипнозе невысокого мнения.

— Да.

— Почему?

— Не помогает суггестия ваша, —